Автор: Добавлю еще навеянное книгой Лакоффа («Женщины, огонь и опасные вещи»).
По поводу категории вкуса («сладкий», «соленый», «горький», «кислый»), кажется, никто не сомневается в том, что она определяется человеческим восприятием и культурно обусловлена. В нeкоторых культурах есть есть другие вкусы, помимо четырех перечисленных. Самый известный пример — китайский умами 旨味 (как бы соевый соус), он же MSG (monosodium glutamate). Более того, вкусовые ощущения отдельного человека ощутимо меняются и в течение жизни, и ситуационно.
Культурная обусловленность и физиологическая обусловленность — это две принципиально разные вещи для таких рассуждений. За этим различием целый груз идеологии, в который мне нет никакой нужды вдаваться, мне это не нужно. Замечу только попутно, что релятивизм (то есть гипотеза Сепира-Уорфа) подразумевает культурную обусловленность, а не физиологическую. И подвергается критике по той же линии, по которой расизм подвергается критике, хоть и по противоположным причинам: физиология у всех одна, а культурная обусловленность подразумевает более развитые культуры и менее развитые культуры.
Но принципиально здесь противопоставление и того и другого (физиологической и культурной обусловленности) пониманию вкуса как объективного физического аттрибута или предиката. Есть предмет Х, на нем определена функция «Вкус предмета (Х)». Это не совсем уж абсурдная вещь, если вспомнить, что вкусы все же имеют некоторую химическую основу. Скажем, кислое, кислота — это протон, H+. А металлический вкус — это электрончики в металле, e-. Я не шучу. MSG (пищевая добавка E621) — это глутамат натрия, соль аминикислоты Glu / E. Какой кусок молекулы воздействует там на вкусовые рецепторы (и какие именно рецепторы отвечают за вкус умами), я не разобрался, это увело бы меня далеко в сторону от моей мысли (есть мнение, что это G-protein-coupled metabotropic glutamate receptor, mGluR4, но вообще метаботропных глутаматных рецепторов много, они отвечают за передачу нейронныx сигналов, связаны с болезнью Паркинсона и еще бог знает c чем; считалось, что умами просто усиливает другие вкусы, но потом нашли вкусовые рецепторы mGluR4 в языке).
Короче, что «вкус» не является объективным аттрибутом физического объекта, все понимают. Объяснять это означало бы ломиться в открытую дверь. Хотя для аналитиков вкус — это квалия (для них, наверно, и эротическое возбуждение — квалиа, хаха), но всем понятно, что вкус это человеческое ощущение, а не физический аттрибут.
Возвращаемся к проблеме цвета. В силу неких предрассудков и разрыва шаблона, многим людям сносит крышу мысль, что цвет — это тоже точно такое же субъективное ощущение, как вкус. Дело тут в путанице. Есть одномерный спектр, есть цветовой круг, есть объективное (двумерное) пространство RGB, и есть три типа цветовых рецепторов-колбочек в сетчаке глаза человека (а у других живых существ может быть иначе, да и среди людей немало дальтоников). И вот люди проходят в школе спектр. И знают, что «красный» цвет это совершенно объективная электромагнитная волна длиной около 650 нм. Затем они проходят компютерные RGB пикселы. И знают, что это тоже штука объективная. Дело тут в том, что это не совсем те цвета, которые видит человек, когда речь заходит о смешении цветов. Фурье-спектр световой волны может быть каким угодно, но колбочки преобразуют его в три сигнала. Отношением интенсивности этих сигналов (двумя параметрами) и определяются цветовые ощущения. То есть монохромный красный 650 нм и сложный сигнал с примерным максимумом частоты на красном создают одинаковое субъективное ощущение «красного», что еще яснее на примере желтого или зеленого.
Мыслители, тяготеющие к сциентистской аналитической философии, с ее номинализмом, такие как Дж. Лакофф, берут этот пример, и провозглашают: «нет никaкого объективного аттрибута объекта Цвет(Х)». Мол, они его деконструировали. А раз так, значит и вообще никаких объективных аттрибутов и классов нет. А есть только культурно-обусловленные (фи, расизм) и физиологически обусловленные (одинаковые для всех, но не в платоновских мирах, а в нашем материальном мире с его физиологией, психологией и особенностями человеческого мышления, восприятия и воображения).
Все это во многом идет от лингвистических идей (собственно, Лакофф прежде всего — лингвист). Лингвистические категории также представляются подобными абстрактными категориями в платоновских мирах. Например, синтаксис мыслится как построение, полностью отделенное от семантики, что не на 100% верно (по мнению Лакоффа). Опровергающий пример, который он приводит — указательное и экзистенциальное значение слова there в начале предложения, которые грамматически трансформируется (в вопрос, отрицание) по-разному, но без привлечения семантики разницу не определить (это какой-то заумный курьез, а не доказательство, по-моему).
Разделение же на синтаксис и семантику идет из математической логики и из аксиоматической теории множеств. В старой доброй эвклидовой геометрии «точка» — это точка, а «прямая» — это прямая. В современной интерпретации (вспомним Бурбаки) «точка» и «прямая» — это просто слова, смысл которыx не имеет значения для формулировки теорем (считается, что в трактатах Бурбаки можно заменить слова «точка», «плоскость» и «прямая» на «стол», «стул», «пивная кружка», и ничего не изменится). Лакофф говорит, что для математиков это работает, а для остального комплекса знаний — нет. И чтобы прогнать математиков с их платоновскими мирами, добавляет что матeматик может быть много разных (примерно как эвклидова и неэвклидова геометрия), потому что существует метаматематика. А раз ecть много разных математик (и логик), значит их выбор обусловлен нашими особенностями, а не самой реальностью.
Ясно, что окончательно разделаться таким образом с платонизмом и с классической метафизикой вряд ли получится (2500-летний спор никакой премудрый и пунктуальный Лакофф не закроет). Дело (на мой взгляд) в том, что математика и физика очень уж универсальны. Пока еще никто не посягает на универсальность законов физики, они и в других галактиках действуют также как на Земле. Даже там, где «материя исчезает» (в разных квантовых делах) матeматическое описание реальности не только не исчезает, но наоборот доминирует, какие бы интерпретации квантовой механики не использовали физики и философы.
Можно, конечно, сказать, что платоновы миры если и сущетвуют, то не весь наш опыт к ним сводится. Есть опыт за пределами физики и математики. Очень может быть. Но мне лично ближе здесь подход философии диалога. Опыт за пределами физических феноменов — это почти всегда опыт диалогический, относящийся к становлению или незавершенности (другими словами, опыт первого лица и опыт обращения ко второму лицу, в то время как физика вся сформулирована в третьем лице).
Понятие «квалиа» как опыта от первого лица мне не слишком помогает (а до диалога со вторым лицом как способа преодoления солипсизма они вообще не доходят пока). Ну что от понятия «опыт красного цвета» или «опыт вкуса умами», чем эти понятия полезны? Такой опыт или задокументирован как объективный и относится к прошлому, либо переживаемый и незавершенный и относится к «я» (то есть к первому лицу). В этом смысле красный как 650 нм и умами как реакция с рецептором mGluR4 относятся к завершенному опыту третьего лица. А для понимания переживаемого субъективного опыта ни нанометры, ни аминокислоты не помогают и не мешают. А что же помогает? Помогает понимание, что в грамматике первое и третье лицо интегрированы в единое целое (и есть еще второе лицо) — возможно, семантику здесь и не отделить от синтаксиса (иначе «я» и «он» останутся словами как «точка» и «прямая» у Бурбаки) и это действительно полезное наблюдение.
Вот что я вынес для себя из этой книги.