Лорина Дымова. «Приходите в гости!»

Когда я была молодая и приходила к кому-нибудь в гости, а мне говорили: «Как мы рады тебя видеть!» — я улыбалась и была просто счастлива, что пришла: вот, доставила людям радость. Когда хозяева, провожая меня, говорили: «Как жалко, что ты уже уходишь!» – я немедленно снимала пальто и возвращалась за стол: такие хорошие люди, было просто неудобно их огорчать.

Однажды подруга повела меня к своим друзьям смотреть какой-то фильм. Очень приятная оказалась пара. Посмотрели кино, попили чаю, а когда мы уходили, хозяйка сказала мне: «Как славно, что Людмила вас привела! Приходите к нам почаще. Как захочется – так и приходите, без всякого приглашения».

А через несколько дней я была в городе, как раз недалеко от их дома. До концерта, на который я собиралась пойти, было еще около двух часов, и я вспомнила, как хозяйка сказала, приходите, мол, без всякого приглашения, да и к тому же еще просила приходить почаще. Мне стало неудобно: ведь прошло уже три… нет, даже четыре дня, а я к ним до сих пор не зашла. Чего доброго, подумают, что я о них забыла, а ведь такие милые люди! Поднялась я на третий этаж, позвонила в дверь. Стою, жду. По ту сторону двери тишина. Я еще раз нажала на звонок. Слышу – шаги.

— Кто там? – голос хозяина.

— Светлана, — говорю. – Я к вам в гости.

— Какая Светлана?

— Подруга Людмилы.

— Какой еще Людмилы? – повышает голос хозяин.

— Ну… Мы с ней приходили к вам кино смотреть. Про любовь.

— Про какую любовь? – уже прямо кричит хозяин.

— Про настоящую! – кричу я тоже.

 Нервный какой оказался человек, а по виду не скажешь.

Тут прорезался и женский голос. Хозяйкин.

— Ты что кричишь? – говорит. – Режут кого-нибудь?

— Да там какая-то ненормальная, — отвечает мужской голос.

— Что ей надо?

— Про какую-то Людмилу спрашивает.

— Ничего я не спрашиваю про Людмилу, — кричу я. – Я про нее больше чем вы знаю.

— Тогда зачем же вы пришли? – интересуется хозяйка.

— Я в гости! Вы просили приходить к вам как можно чаще, вот я и пришла.

Наступает тишина. Потом щелкает замок, и дверь приоткрывается.

Хозяйка с замотанной полотенцем головой и в халате – наверное, только что из ванны —  с удивлением смотрит на меня. Хозяин тоже. Чувствую, что не узнают и может быть даже не рады. Но тут лицо хозяйки проясняется.

— Ах, это вы! – восклицает она.

Ну вот, обрадовалась. Правильно я пришла, а то неудобно.

— Да, это я, – говорю. – Извините, что так давно не приходила.

Они с мужем переглядываются, и он почему-то пожимает плечами.

— Ничего, ничего, не извиняйтесь, — успокаивает меня хозяйка. – Но вы бы хоть позвонили.

— Да какой по телефону разговор? Разве по телефону все расскажешь! – говорю я.

— А у вас что-то случилось? – встревожилась хозяйка. — Неприятности?

— Да нет, все вроде нормально. Вот на концерт иду. У меня полтора часа свободны.

Они опять переглянулись, но на этот раз плечами пожала уже хозяйка. А в глазах у мужчины я прочитала ужас. Или, может быть, мне показалось. Но я не стала проверять.

— Извините, — говорю, — кажется, я не вовремя. Я лучше зайду в другой раз.

— Да, да, заходите в другой раз! – обрадовалась хозяйка. – Обязательно! Мы будем очень, очень…

Но тут хозяин наступил ей на ногу, и она умолкла. А он сказал:

— Конечно, заходите, только учтите, что мы через несколько дней переезжаем. – Потом подумал и добавил: — Вернее, завтра. Свой новый адрес мы вам сообщим через Людмилу. Всего хорошего.

И закрыл дверь.

Должна вам признаться, что такие истории со мной случались довольно часто. Но это когда я была молодая.

 А теперь все по-другому.

Муж говорит:

— У Степанчикова в субботу юбилей. Приглашает в ресторан. Нужно подумать, что подарим.

— И думать нечего, — отвечаю. – Ни к каким Степанчиковым мы не пойдем.

— Ты в своем уме?! – изумляется муж. – Они же обидятся!

— Уверяю тебя, они не только не обидятся, а будут рады-радешеньки. Она ведь до сих пор не может пережить, что мы дачу купили, а он вообще всю жизнь тебе завидовал. С тех пор, как ты стал начальником лаборатории.

— Ты считаешь?.. – говорит муж и задумывается.

К Степанчиковым мы не идем. И к Полищукам через месяц тоже: все эти полищучкины «милочка, я так о тебе соскучилась!» на меня давно не действуют, знаю я им цену. А ведь был, наверное, где-то на середине пути отрезок, когда мы ходили друг к другу в гости, и ждали праздников, и радовались, и хохотали. Наверное, был, но что-то, как я ни напрягаюсь, не могу его вспомнить. Как, впрочем,  и всю остальную жизнь…