Автор: одна женщина, назовем ее Наталья, решила съездить в Москву. Дело было зимой, никуда, кроме магазинов, она не собиралась, поэтому под хорошее пальто надела старый спортивный костюм, пожалев лучшую одежду (кто помнит, сколько стоили тряпки, поймет).
Выходит она из электрички, едет в ГУМ и — встречает там давних знакомых, мужа и жену. Эта пара в свое время эмигрировала в одну европейскую страну. Сначала они там работали санитарами в больнице, горшки выносили, потом поднялись чуточку выше, потом доказали свои медицинские дипломы, открыли собственную клинику, — и вот теперь, все преодолевшие и благополучные, посетили бывшую родину. Очень они Наталье обрадовались и стали зазывать ее в ресторан. Помня о том, что у нее под пальто, от ресторана она как-то отбилась.
— Ну пойдем хоть к нам в номер, чаю выпьем с морозу, поболтаем…
Не найдя, как возразить, Наталья идет к ним в гостиницу и часа два там преет в пальто, отказываясь его снять и проклиная собственную экономность…
Когда-то я понимала ее советскую стыдливость, а теперь — нет. Сняла бы пальто.
Может быть, дело в том, что в США одежда не является знаком социальной стратификации ? У нас и бедный художник, и молодой миллионер одеваются примерно одинаково, не правда ли ? Но, по-видимому, ездят на разных машинах и живут по разным (но значимым) адресам ? В Англии роль такого «социального стратификатора» играло произношение, если верить Шоу ?
Вы правы. Одежда только там значима, где она дорогая. Но дело еще и в другом, в большей ориентированности на «что люди подумают», в большей общинности, в меньшей внутренней свободе.
Миллионеры обращают на одежду еще меньше внимания, чем небогатые. Была я одном миллионерском доме, и на миллионерше были такие драные спортивные штаны, которые Наталья даже под пальто не надела бы.
А насколько сейчас в Англии значимо произношение, мне судить трудно, но поскольку королева Елизавета и люди, получившие хорошее образование, говорят совсем не так, как офисные работники невысокого ранга, которых мне, бедной, приходилось переводить, видимо, все еще значимо.
Тут, наверное, еще есть и влияние местной суб-культуры. В софтверных кампаниях галстук может носить или вице-президент по продажам, или начальник отдела ночной уборки. Все остальные — в рубашках и джинсах, иногда с дырками.
В советской армии самая привилегированная часть солдат — те, кто дослуживал последние пол-года — носили форму, застиранную буквально добела, со штанами на номер меньше, чем надо бы (их полагалось носить в обтяжку), с расстегнутым воротничком и с ремнем, буквально висящим где-то уже сильно ниже пояса.
Это было обязательно, как боевая раскраска у дикарей. У одежды есть и своего рода коммуникативная функция — вроде визитной карточки. Президент большой компании, в которой я работал в 80-е годы, приезжал на работу в подчеркнуто скромной «Тойоте», которую и ставил на парковку ВП посреди «Феррари» и «Корветов» своих ближайших подчиненных. Либо копировал прием Наполеона, либо сам придумал 🙂
Да, Вы правы. Адвокаты, например, в суд являются в костюмах и при галстуках, а на deposition — попроще.
Знаете ли Вы, откуда пошли свисающие штаны, показывающие половину трусов? Если интересно, я расскажу.
Не только не знаю, но даже и представить себе не могу 🙂 Расскажите, это очень интересно …
Эта культура пришла из черного гетто. Там настоящий парень — это тот, кто уже побывал в тюрьме. В тюрьме же отбирают ремни, вот штаны и спадают. То есть эти падающие штанишки символизируют бывалость и противостояние закону, — ценности своей среды.
Там то ли холодно было, то ли она не хотела задерживаться.
Помните фильм «Король говорит»? Там жена принца несколько раз не снимала пальто из-за «советской стыдливости», а как стала королевой — взяла и сняла пальто, хотя и не осталась на обед, муж увел.