Наталия Ким. Письмо

Дорогая тётя Аня!

Сегодня мне пришло уведомление, что ровно 10 лет назад я написал Вам свое первое письмо.

Перечитал и теперь в некоторой грусти, впрочем, я в ней пребываю последний год без выходных, но описанные в том письме реалии молодого бодрого пса, конечно, наводят на еще более меланхоличные и печальные мысли о тщете всего сущего. Слог и стиль, разумеется, никуда не годятся, я бы за такое лишил сто тыщ раз упомянутого на страницах письма мячика, уж не говоря о том, что категорически не разрешил бы публиковать подобное в специализированном журнале. Кому, о боги, интересно было читать про кривляющуюся у помойки ворону, самодовольное бахвальство — юный балбес, молодец такой, цапнул за крыло? Или о йоркширском терьере по имени Пьер, который даже лаял с акцентом и вульгарно одевался в якобы шотландскую клеточку? С трудом припомнил, что действительно таскал его за эту попонку и даже приносил визгливой хозяйке, и да — выплевывал к ее ногам, как некультурно, какие непростительные демонстрации своего настроения! Если бы мог, то пошел бы красными пятнами, когда прочел о побеге за интригующей барышей без определенного места жительства, фу, какой стыд. А скольких перечисленных в письме друзей моих юных лет уже нет на свете — зененхундов Портоса и Арамиса, малинуа Дашки, таксы Пикселя (он имел отвратительную привычку висеть у меня на ушах в самом прямом смысле), цверга Карата, милейшей дворняги тетушки Ланы, моего личного врага, порвавшего мне бок — гигантского полубоксера Макса, левретки Бублика, тоса ину Лютика, безумной Белки — мой вестибулярный аппарат страдал от того, с какой скоростью она нарезала круги возле стен Симонова монастыря… Только бигль Бэки до сих пор жив, но тоже постарел, по-прежнему занят своими мыслями и с некоторых пор ходит только в наморднике, а то чуть не помер от слопанной какой-то дряни на улице.

Что сказать еще о моей жизни, тётя Аня? Прошлым летом мы впервые не попали в мое личное место силы — полтавскую деревню, где я почти целый день живу на улице, езжу гулять в лес, дюны и купаться на речку. Не знаю уж, что случилось, но очень был расстроен. Меня, правда, на пару недель вывезли на Валдай, где я не вылезал из озера и наблюдал за разными породами уток, это было прелестно, но вот пять дней, проведенных под Чеховым, чуть не кончились для меня трагически — впервые я не смог из реки забраться обратно на берег, втроем кое-как мои люди закинули мое одряхлевшее туловище в камыши и потом, чертыхаясь, отмывали черный ил из шланга. Лучшее, что со мной случилось прошлым летом — это лежание на прогретых камнях возле чужого дома, а потом отдых в тени лохматой ёлки. Перенёс операцию, мои страшно радовались, а я двое суток от наркоза отходил и снились мне какие-то необычайные цветные яростные сны, уже давно такого не было.

Зиму пережил, несколько раз вяз в сугробах так, что опять приходилось моим людям таскать меня на себе. Сейчас земля просыпается, много новых запахов, но задние лапы мои живут как бы отдельной почти жизнью, иногда приходится очень их уговаривать проследовать туда, куда я бы хотел. Ужасно, но при отправлении естественных нужд я теперь все больше присаживаюсь — поднять ногу над деревом почти нет сил. Некоторые щенки и молодые собаки за это дразнят меня «девчонкой», но я вообще перестал уже реагировать на подобное — зачем тратить нервы?..

Иногда я задумываюсь — почему так вышло, что мне не довелось стать отцом и вообще жить семейной жизнью? Возможно, я что-то очень важное таким образом пропустил, как Вы думаете?.. Конечно, тот год, когда мне привезли для этой цели полуслепого Тири, был одним из самых счастливых в моей жизни — всё оживилось, заиграло новыми смешными и заботливыми красками, ну и все-таки я убедился в том, что всегда знал — я весьма педагогически талантлив, раз смог боле-менее воспитать из этого неадеквата нечто приближенное к приличной собаке. Я давно не испытываю никаких сильных чувств, но когда мы приезжаем его навещать, то что-то такое давно забытое подымается со дна моей собачьей души, и тогда мы с ним бегаем по полю, тягаем палки, выкусываем из шерсти колючки… после этих визитов меня одолевают сонливость и вялость, ничего не хочется — ни колбасы, ни поваляться на кровати… Впереди новое лето, что оно готовит мне, и готовит ли?.. Хочется верить. Засим остаюсь навечно Ваш внучатый племянник — Айзек Рокфеллер Вашингтон.

PS: Шлю для сравнения фото десятилетней давности, не правда ли, я на нём невероятно глупо выгляжу?