пара мыслей про формалистические эссе Бялика и Шкловского

Семён Парижский и Ури Гершович провели в рамках программы «Эшколот» семинар по трактату 1915 г. Бялика «ПОД ОБОЛОЧКОЙ ЯЗЫКА» (גילוי וכיסוי בלשון). Они пытаются связать его с каббалой. Однако, по-моему, Бялик с религиозным мистицизмом не ассоциируется. Он официальный (школьный) национальной поэт из той эпохи, когда поэты были инфлюенсерами, в честь которого называют улицы. Бялик в большей степени под влиянием русского Серебряного Века, чем каббалы.

Эссе считается важным для истории литературы на иврите.

בני אדם זורים בכל יום לרוח, בכוונה ולפי תומם, מלים חמרים חמרים, אותן ואת צרופיהן השונים, ורק מועטים מהם יודעים או מעלים על לב מה היו המלים ההן בימי גבורתן. כמה מאותן המלים לא באו לעולם אלא אחרי חבלי לידה קשים וממושכים של דורות הרבה; כמה מהן הבהיקו כברקים פתאום ובטיסה אחת האירו עולם מלא

יש מלים – הררי אל, ומלים – תהום רבה. יש שבמלה קטנה אחת נגנזה כל תמצית חייה, כל השארת נפשה של שיטה פילוסופית עמוקה, סך-הכל של חשבון עולם שלם. יש מלה שהכריעה בשעתה עמים וארצות, מלכים הקימה מכסאותם, מוסדות ארץ ושמים הרגיזה. והנה בא יום והמלים ההן ירדו מגדולתן והושלכו לשוק, ועתה בני אדם מגלגלים בהן מתוך שיחה קלה כמי שמגלגל בעדשים.

«Люди изо дня в день, намеренно и непроизвольно, бросают на ветер целые груды слов и их различные сочетания и только немногие знают или отдают себе отчет, чем были эти слова в пору их мощи. Многие из этих слов рождались в тяжелых и долгих муках многих поколений. Многие из них внезапно вспыхивали молниями и единым взлетом освещали целые миры…

Есть слова – горы Божие и слова – бездна великая. Бывает, в одном малом слове скрыта вся сущность, все бессмертие глубокой философской системы, итог целого миросозерцания. Есть слова, которые в свое время покоряли народы и земли, низвергали царей с их престолов, потрясали основы земли и неба. Но наступал день, и эти слова теряли свое величие и были выброшены в будни жизни, и теперь люди роняют их в легкой беседе, как горошины чечевицы.» (перевод Л. Яффе)

Бялик пишет, что прозаик подобен идущему через реку по замерзшему льду, а поэт — перепрыгивающему со льдины на льдину.

Среди присланных Семёнoм Парижским материалов пара жемчужин:

1) В. Шкловский. «Воскрешение слова» (1914)
«Древнейшим поэтическим творчеством человека было творчество слов. Сейчас слова мертвы, и язык подобен кладбищу, но только что рожденное слово было живо, образно. Всякое слово в основе – троп. Например, месяц: первоначальное значение этого слова – «меритель»; горе и печаль – это то, что жжет и палит… Таких примеров можно привести столько же, сколько слов в языке. И часто, когда добираешься до теперь уже потерянного, стертого образа, положенного некогда в основу слова, то поражаешься красотой его – красотой, которая была и которой уже нет. Слова, употребляясь нашим мышлением вместо общих понятий, когда они служат, так сказать, алгебраическими знаками и должны быть безо́бразными, употребляясь в обыденной речи, когда они не договариваются и не дослушиваются, – стали привычными, и их внутренняя (образная) и внешняя (звуковая) формы перестали переживаться. Мы не переживаем привычное, не видим его, а узнаем. Мы не видим стен наших комнат, нам так трудно увидать опечатку в корректуре, особенно если она написана на хорошо знакомом языке, потому что мы не можем заставить себя увидать, прочесть, а не «узнать» привычное слово.»

Собственно, формалистическое эссе Бялика уже не нужно после Шкловского. Любое слово — троп, каково, а?

2) ВТ, Псахим 94а (כל העולם כולו ככיסוי קדירה לגיהנם)
«Размер Египта — четыреста фарсангов на четыреста фарсангов. Египет же составляет одну шестидесятую Куша. Куш составляет одну шестидесятую мира, мир — одну шестидесятую Сада, Сад — одну шестидесятую Эдема, а Эдем — одну шестидесятую Преисподней. И, если так, весь мир — не более, чем крышка от котла для Преисподней.»
מצרים הי’ ארבע מאות פרסה על ארבע מאות פרסה ומצרים אחד מששים בכוש וכוש אחד מששים בעולם ועולם אחד מששים בגן וגן אחד מששים בעדן ועדן אחד מששים בגיהנם נמצא כל העולם כולו ככיסוי קדירה לגיהנם

Тут за уши притянуто слово кисуй (крышка или закрытие, эссе Бялика называется на иврите «Открытие и закрытие слов»), но сам отрывок каков! В Талмуде много мест где что-то 1/60 чего-то: сон это 1/60 смерти, секс это 1/60 райского блаженства (отсюда исламские легенды про 70 девиц в раю). Но мир как ГРАНИЦА (surface) гeенны огненной — неизмеримо круто!!! (Ср. Wolfgang Pauli: “God made the bulk; the surface was invented by the devil.”)

Но вернемся к Шкловскому. Прочитал короткое эссе Шкловского 1914 года «ВОСКРЕШЕНИЕ СЛОВА» https://philolog.petrsu.ru/filolog/shklov.htm

Очень смешно, что узнал про него из-за эссе Бялика; конечно, Шкловский глубже Бялика, но Бялик — главный национальный поэт на иврите в ту эпоху, когда инфлюенсерами были поэты, а не ютуберы, 🙂 и каждая приличная нация должна была иметь не только «своих воров и проституток«, но и главного национального поэта для изучения в школе! Под ворами и проститутками я, разумеется, имею в виду чиновников и политиков, которые управляют армией и флотом (кстати, идишский афоризм про язык как диалект с армией и флотом — это тоже Шклoвский [ > Роман Якобсон > Max Вайнрайх]). Но разговор не про Бялика, а о структурализме, футуризме и формализме. 🙂

Шкловский пишет, что поэтическое восприятие слов основано на метафорическом [любое слово — троп в прошлом], форме (отсюда формализм). А прозаическое восприятие основано на значении слова. Прозаическое слово не видят, а узнают.

«Древнейшим поэтическим творчеством человека было творчество слов. Сейчас слова мертвы, и язык подобен кладбищу, но только что рожденное слово было живо, образно. Всякое слово в основе — троп. Например, месяц: первоначальное значение этого слова — «меритель»; горе и печаль — это то, что жжет и палит; слово «enfant» (так же, как и древне русское — «отрок») в подстрочном переводе значит «неговорящий». Таких примеров можно привести столько же, сколько слов в языке. И часто, когда добираешься до теперь уже потерянного, стертого образа, положенного некогда в основу слова, то поражаешься красотой его — красотой, которая была и которой уже нет.

Слова, употребляясь нашим мышлением вместо общих понятий, когда они служат, так сказать, алгебраическими знаками и должны быть безóбразными, употребляясь в обыденной речи, когда они не договариваются и не дослушиваются, — стали привычными, и их внутренняя (образная) и внешняя (звуковая) формы перестали переживаться. Мы не переживаем привычное, не видим его, а узнаем. Мы не видим стен наших комнат, нам так трудно увидать опечатку в корректуре, особенно если она написана на хорошо знакомом языке, потому что мы не можем заставить себя увидать, прочесть, а не «узнать» привычное слово.»

«Судьба произведений старых художников слова такова же, как и судьба самого слова. Они совершают путь от поэзии к прозе. Их перестают видеть и начинают узнавать. »

Собственно, я вот о чем подумал. «Видеть» vs. «узнавать» — это почти та же самая проблема «что запоминается, а что порождается заново», которую Вяч. Вс. Иванов поместил в число проблем лингвистики третьего тысячелетия. Заметим, что математический институт Клея поместил в число семи проблем тысячелетия P!=NP, которая отчасти тоже про то, всегда ли алгоритмически проще найти готовое решение, чем вывести его заново.

То есть здесь два противопоставленных ряда: «видеть-решать / порождать — настоящее / незавершенное — диалогическое — метафорическое — цельное» vs. «узнавать — вспоминать — прошлое / завершенное — онтологическое — логическое — развернутое». Ряды при желании можно продолжать (речь-мысль, комплексное vs. понятийное мышление по Выготскому, который, конечно, из той же структурально-формалистической эпохи). Но самое интересное, как в любой теме о двойственности — как эти два ряда совмещаются друг с другом.

5 комментариев для “пара мыслей про формалистические эссе Бялика и Шкловского

  1. Собственно, формалистическое эссе Бялика уже не нужно после Шкловского. Любое слово — троп, каково, а?
    _________________________
    Все правильно, ничего нового. «История решительно каждого слова показывает, что оно при возникновении было связано с известным образом… всякое слово имеет свой образ, но образ часто затушеван, хотя этимологию можно восстановить». «…всякая наша фраза и вся наша речь имеет переносное значение»(Выготский).
    Ну а про Дьяконова и говорить нечего. Согласно ему, основной качественной характеристикой мифологического мышления, является троп (метонимия, метафора, сравнение). «Мифы при своем возникновении предполагали познание мира только через троп, средствами тропа». Это было «тропическое мышление».

    1. Да, но Шкловский это 1914 год. Выготский критиковал формальную школу (главой которой был Шкловский), но в то же время в значительной степени был под ее влиянием. См. «Психологию искусства» (1925) Выготского, особенно Главу 3 («Искусство как прием») и послесловие.
      https://www.marxists.org/russkij/vygotsky/art/psichologia-iskusstva.pdf

      1. Михаил Носоновский
        26 декабря 2020 at 7:19
        Да, но Шкловский это 1914 год
        ____________________
        .В таком случае тут вообще надо вести отсчет от Гумбольдта с Потебней

  2. Шкловский глубже Бялика, но Бялик — главный национальный поэт на иврите в ту эпоху, когда инфлюенсерами были поэты, а не ютуберы, ? и каждая приличная нация должна была иметь не только «своих воров и проституток«, но и главного национального поэта для изучения в школе! Под ворами и проститутками я, разумеется, имею в виду чиновников и политиков, которые управляют армией и флотом (кстати, идишский афоризм про язык как диалект с армией и флотом — это тоже Шклoвский [ > Роман Якобсон > Max Вайнрайх]). Но разговор не про Бялика, а о структурализме, футуризме и формализме.

    Шкловский пишет, что поэтическое восприятие слов основано на метафорическом [любое слово — троп в прошлом], форме (отсюда формализм). А прозаическое восприятие основано на значении слова. Прозаическое слово не видят, а узнают.

    «Видеть» vs. «узнавать» — это почти та же самая проблема «что запоминается, а что порождается заново», которую Вяч. Вс. Иванов поместил в число проблем лингвистики третьего тысячелетия. Заметим, что математический институт Клея поместил в число семи проблем тысячелетия P!=NP, которая отчасти тоже про то, всегда ли алгоритмически проще найти готовое решение, чем вывести его заново.

    3десь два противопоставленных ряда: «видеть» (незавершенное — диалогическое — метафорическое — цельное) vs. «узнавать» (вспоминать — прошлое / завершенное — онтологическое — логическое — развернутое). Ряды при желании можно продолжать (речь-мысль, комплексное vs. понятийное мышление по Выготскому, который, конечно, из той же структурально-формалистической эпохи). Но самое интересное, как в любой теме о двойственности и недвойственности (двайте и адвайте, как говорят на санскрите) — как эти два ряда совмещаются друг с другом.

  3. «Размер Египта — четыреста фарсангов на четыреста фарсангов. Египет же составляет одну шестидесятую Куша. Куш составляет одну шестидесятую мира, мир — одну шестидесятую Сада, Сад — одну шестидесятую Эдема, а Эдем — одну шестидесятую Преисподней. И, если так, весь мир — не более, чем крышка от котла для Преисподней.»

Добавить комментарий