Автор: – Лиль, привет! Ты еще часа два на работе будешь? А есть еще кто-то? Можно к тебе заскочить погреться и чаю попить? А сожрать что-нибудь найдешь? Только я не одна. Всё потом. Скоро придем!
Вот так, только обрадуешься, что шеф в отъезде, и намылишься пораньше удрать, как на тебе! Но у Ритки так звенел голос, что отказать было бы преступно! Интересно, кто с ней на этот раз? Давно рядом никто не образовывался, особенно после предыдущих мавританских страстей. Сейчас проверим.
– Лилька, подруга! Как я рада тебя видеть!!! Ну не злись, ты закручена, я закручена…Я только три дня, как из Ташкента вернулась, с Конгресса переводчиков. Вот, кстати, познакомьтесь. Это — Слава. Мы как раз в Ташкенте и пересеклись. Слава — переводчик с монгольского. Чаю нальешь? А то мы уже часа два гуляли, околели вконец! Честно говоря, денег совершенно нет, так что нахлебниками к тебе напросились!
Где ж она их находит-то?! Хотя что я спрашиваю, ясно же сказано — на Конгрессе переводчиков! Дааа, а выраженьице лица у Славы этого, как будто он по меньшей мере за Пруста всю трилогию написал, а не скотоводов переводил. Интересно, у монголов-то этих вообще письменность есть какая-нибудь, кроме Манифеста Коммунистической Партии в славином переводе? Какая же морда самодовольная и чванливая! Бедная моя курица, этот выщиплет остатки ее перышек…
– Ладно, ребята, пейте чай, печенье вот, бутерброды с сыром, а я в канцелярию сбегаю и в библиотеку, пока не ушли все. Пусть наедине поговорят в тепле, а то в Ташкенте небось от жары молчали, а здесь — от холода зубы стучат, он ей хоть про себя наврет что-нибудь, чтоб ей было о чем мечтать! –Ну как вы, хоть согрелись, пришли в себя? А то я скоро вас уже вытурю, мне надо будет дежурному ключ сдать. Конечно, и завтра буду, и послезавтра. Да заходите ради Бога, только позвоните заранее, чтоб заседания какого-нибудь не было!
Ууууууу, похоже, опять свезло однокласснице моей. Этот пылкий возлюбленный, видно, и безлошадный, и безземельный, и выше жалкого звона монет. И, судя по некоторым вторичным половым признакам, глубоко женатый… А у моей Джульетты еще пельменями с какао покормить его с недельку бюджета хватит, а больше — вряд ли. И вести может только в строгий родительский дом, где наши папки, победившие немецких захватчиков, других завоевателей не очень празднуют и считают своих дочек нецелованными. Даже и не знаю, как Ритка выкручиваться будет!
–Алё, Лиль? Эт я… Ну как он тебе? Ну не смейся! Эт ты зря, переводчик с монгольского не хуже всех остальных. Ну хватит! Нет, он без денег не потому, что монголы не создали литературы ему на месячную зарплату! Хорош ржать и издеваться! Всё очень непросто. Он помогает маме пожилой. И, честно говоря, он женат и у него есть ребенок. Слава очень страдает!
(-Кто бы сомневался?! У него в этом спектакле роль такая).
Они с женой — давно чужие люди…
(- Интересно, в монгольской литературе есть такой пошлый штамп или там этнически окрашенное выражение, например, типа «их лошади стоят давно в разных конюшнях»…)
Но Слава — человек исключительно порядочный! Человек долга!
(- Только, похоже, нечем долги отдавать… Человек долга, потому что должен всей Москве).
Он безумно любит их сына!)
(Блядь! Сейчас она скажет, что мальчик болен!).
У них очень печальная ситуация — мальчик серьезно болен.
(Гадёныш! Интересно, на какую болезнь у него язык лживый повернулся?!)
Он — тяжелый аллергик, у него астма!
(-Спасибо, хоть совместимый с жизнью диагноз…).
Слава не может его оставить. И должен много работать, такому ребенку требуется специальное питание, процедуры, море). А жена — тупая, безразличная и ленивая баба!
(- А.Н.Островский, Красавец-мужчина. «Моя жена дурна, нехороша собой, к тому же неверна мне!»).
Представляешь, Лилька! И она еще от него гуляет!
(- Слава добросовестно учился в школе и прочел весь список на лето!).
Ну зачем ты так говоришь?! Он от нее не гуляет! Со мной — это совсем другое! Он наконец встретил свою женщину, свою половинку! (- Твою мать, Рита, для переводчика и ты могла бы быть поизобретательнее в определениях!).
Нам сейчас так тяжело! Все, что я откладывала на кооператив, летит как в пропасть! У него сейчас плохо с работой, а мальчику нужно фрукты, соки…Слава очень неохотно у меня берет деньги, но выхода же нет!
(Правда говорят, «вход — рубль, выход — два»!).
Я, наверное, подработку еще возьму. Переводов уже набрала выше крыши! Нам же где-то еще встречаться надо! К его маме нельзя, она — человек ортодоксальных взглядов. К нему домой — тем более. Соседи или жена вдруг… И вообще. Ко мне — ты сама знаешь… Сейчас, конечно, пока мы что-то не придумаем, будем ко мне, когда у папы лекции, а мама в клинике на дежурстве, но не всегда совпадает же…Да я знаю, что не надо домой, где родители! Сама бы не хотела. Но куда, где?! Мы уже на стену лезем! Не можем же мы в подъезде на подоконнике! У нас и было-то всего два раза, еще в Ташкенте! А Слава такой темпераментный, такой изголодавшийся!
(- Да, это я по институтским печеньицам заметила! Сволочь!).
Так что во вторник мама дежурит, у папы шесть часов занятия, пойдем к нам. Потом расскажу тебе. Ладно, счастливо! Я еще полночи переводить буду.
– Лиль, ты там одна в кабинете? Да я это, я, Рита. Голос хриплый? Ревела три дня. А теперь смеюсь. Какая же я идиотка! Сейчас приеду к тебе, жди!
– Привет! Не смотри на меня, я знаю, что нос с кулак и глаз не видно. Короче, приехали мы во вторник ко мне. Ну и…сама понимаешь! Дорвались, что называется! Помнишь, как говорил наш физкультурник школьный, «ноги в окна». Вот это про нас со Славой. А у папы вместо лекций студентов послали на Каменный мост флажками махать — приехал кто-то, Индира что ли… Ну и папа не успел уйти, как уже вернулся. А он, ты же знаешь, как твой — считает, что мы, если и подросли, то только ввысь и вширь, а в остальном — дети. И он, не глядя на вешалку, где славкина дубленка болтается, со всего разбегу ко мне в комнату… А там — немецкое порно, которое он, дойдя до Берлина, так и не видел…Он как закричит так, что аж голос треснул,:»Блядь!» Потом почти беззвучно:»Шлюха!» и побелел весь прямо в синеву. И начал оседать. И я понимаю, что он сейчас умрёт! А переводчик этот, со скоростью кочевников, прыгнул в брюки — и след простыл! Как в старом еврейском анекдоте, «ни мне здрасте, ни тебе — спасибо, ни нам — до свидания!». Я одной рукой скорую пытаюсь набрать, другой трусы на себя тяну. А папа синими пальцами норовит шнур телефонный из сети вырвать и только междометиями…
Едва его в чувства привела. Два дня вообще со мной не разговаривал. Потом сказал, что от очереди на кооператив отказался, а то, мол, если я одна буду жить, вообще по рукам пойду… Так что не знаю, что мне сейчас — плакать, смеяться, вешаться или в геологическую партию вербоваться… А Славочка исчез, как в воздухе растаял, я обнаружила, что даже номера его телефона у меня нет — жена же могла трубку снять!…Ладно, из ваших уже не придет никто? Я коньячку принесла и фрукты, мне ж теперь чужих детей лечить не надо…
Через два года у Ритки был очередной день рождения. И Лиля и Рая, вторая близкая подруга, успели выскочить замуж и пришли к Ритке со своими избранниками. Ритина мама была в санатории, папа восседал во главе стола один и был суров и невесел. Потом выпил, его немного отпустило, он порозовел и начал по очереди приглашать девчонок на танец. Когда он, уже порядком поднабравшись, танцевал с Лилей, знавшей его с того дня, когда ее и Ритку привели в первый класс, он сначала сообщил ей, что готов снять квартиру и там с Лилей встречаться, а потом осудил ее и райкин выбор, поставив им в пример разборчивую Риту, высоко ценившую свою чистоту и не выскакивавшую за кого попало. Но Лиля не обиделась. Пожилой человек, тем более выпил — что с него возьмешь…
Годится вполне!
Татьяна Хохрина. Трудности перевода
– Лиль, привет! Ты еще часа два на работе будешь? А есть еще кто-то? Можно к тебе заскочить погреться и чаю попить? А сожрать что-нибудь найдешь? Только я не одна. Всё потом. Скоро придем!Вот так, только обрадуешься, что шеф в отъезде, и намылишься пораньше удрать, как на тебе! Но у Ритки так звенел голос, что отказать было бы преступно! Интересно, кто с ней на этот раз? Давно рядом никто не образовывался, особенно после предыдущих мавританских страстей. Сейчас проверим.– Лилька, подруга! Как я рада тебя видеть!!! Ну не злись, ты закручена, я закручена…Я только три дня, как из Ташкента вернулась, с Конгресса переводчиков. Вот, кстати, познакомьтесь. Это — Слава. Мы как раз в Ташкенте и пересеклись. Слава — переводчик с монгольского. Чаю нальешь? А то мы уже часа два гуляли, околели вконец! Честно говоря, денег совершенно нет, так что нахлебниками к тебе напросились!Где ж она их находит-то?! Хотя что я спрашиваю, ясно же сказано — на Конгрессе переводчиков! Дааа, а выраженьице лица у Славы этого, как будто он по меньшей мере за Пруста всю трилогию написал, а не скотоводов переводил. Интересно, у монголов-то этих вообще письменность есть какая-нибудь, кроме Манифеста Коммунистической Партии в славином переводе? Какая же морда самодовольная и чванливая! Бедная моя курица, этот выщиплет остатки ее перышек…
Читать дальше по ссылке в блоге.