Дмитрий Быков. Баллада о Шнобеле

О нашем времени грустя —
Как страшно, как смешно было! —
Потомки спросят век спустя
О главной тайне Шнобеля.
Кто был тот Шнобель, в честь кого
В финале года жесткого
Голосовало большинство
За награжденье Джонсона,
За Трампа с Путиным В. В. —
Гигантов, скажем льстивей,
Что в Вашингтоне и Москве
Являли близость стилей;
За мудрого Гурбангулы
И миротворца Моди,
Что явно были не орлы,
Однако были в моде;
Турецкий лидер Эрдоган
С Обрадором* на пару,
И белорусский хулиган,
И гордый Болсонару!
Потомок робко спросит мать:
Что их могло объединять,
И кто был этот Шнобель,
Что в приснопамятном году
Собрал их всех в одном ряду
И премии сподобил?

Был прежде Нобель знаменит,
Но все забыли Нобеля:
Хоть он придумал динамит,
Но это так давно было!
Забыт и Шнобель, что вручал
(Хотя и был невидимым)
Награды физикам, врачам
И сверхдержавным лидерам.

Он был политиком мечты,
Героем в высшем роде,
Коль совмещал в себе черты
Обрадора и Моди,
И Трампа с бредом в голове
С прическою пижонскою,
И даже Путина В. В.,
Что был не ровня Джонсону?
Тогда, в столетии ином,
Легенда сложится о нем,
О достославном Шнобеле, —
Всемирной славой он гремел,
Стальные яйца он имел,
Он был отважен, честен, смел,
Но мы его угробили.

Он был красив, он был богат,
Но занимался странным:
Он мир хотел вернуть назад,
К титанам и тиранам.
Был этот замысел нелеп,
Сверхсложен, грандиозен,
Ему во всем мешал Госдеп,
Но помогала сила скреп,
Попса, просящая на хлеб,
Пригожин и Рогозин.

Он был титан, герой поэм,
Гигант в античном вкусе,
Он ненавидел BLM
И баб хватал за Pussy,
Все провокаторы земли,
От Берна до Вилюя,
Его валили как могли,
Цинично маршируя,
Ему вредили всей толпой
Разнузданные нытики —
От демагогии тупой
До уличной политики;
Но Шнобель был честнее их,
Он был мужик,
И силовик,
Боец, покрытый славой,
Он перевел борьбу в партер,
Он возрождал СССР,
Он был богач, миллиардер,
Он белый был и правый!
Он нагибал и капитал,
И кино-звездо-братию,
Он вообще в гробу видал
Всю вашу демократию,
Реднеки любят вспоминать
Его крутые шутки!
Он развернуть собрался вспять
Историю…
Но дудки.

Был двадцать первый век суров —
Век шнобелевских премий,
Эпоха жуликов, воров,
Священных, так сказать, коров,
Войны полов, войны миров,
Ковидных эпидемий.
То было время громких смут,
Давно упрятанных под спуд;
Оно затронуло Бейрут,
Андорру и Эстонию…
Уже казалось, вот возьмут —
И повернут историю!
Но повернуть ее никто
Пока еще не в силе,
И лет прошло каких-то сто —
И Шнобеля забыли!
Хоть был он грозный великан,
Оплот последних могикан,
Неукротимый хулиган,
Неутомимый кобель,
Кумир врунишек и ловчил,
Он всех подмял — но опочил,
И от народа получил
В свой колоссальный шнобель.
О славься, доблестный герой!
Далекой, бурною порой
Он строил справедливый строй
Без горя и печали,
Его отвергло большинство,
Но мы припомнили его,
И призом Дарвина его
Посмертно увенчали.

* Автор знает, что ударение падает на последний слог, но иначе не лезет в ямб.