Из «Почитай отца твоего…»

http://www.iliavoit.narod.ru/books_ilia/BOOK001/Book001u.htm

ЧЕЛОВЕК НЕОТСЮДА

Фрагмент второй – Тель-Авив, 1972 год.

Ещё мне предстояло наведаться в учреждение, которое в простонародье называлось министерством иностранных дел. На самом деле офис, в который меня пригласили, входил в состав Канцелярии Главы правительства и назывался «Бюро по связям с восточноевропейским еврейством».

Высокий забор с малозаметной вывеской, проходная, в ней старичок-пенсионер, прекрасно говорящий по-русски, зелёный двор, в его глубине двухэтажный особняк. Старичок позвонил куда-то, что-то сказал на иврите, назвал мою фамилию.

– Пройдите вверх по лестнице, вас встретят.

Строгая женщина ждала меня у входной двери.

– Здравствуйте. Меня зовут Номи. Посидите несколько минут в коридоре, сейчас Яка освободится и примет вас.

Сидеть мне не хотелось, я больше двух часов просидел в автобусе – от Беэр-Шевы до Тель-Авива. Прислонился к стенке, огляделся. Коридор как коридор, дверь слева, дверь справа, дверь прямо.

Входили и выходили люди, сидели ещё три или четыре посетителя, похоже, такие же, как я, новички.

Открылась входная дверь и быстрым шагом в глубь коридора прошёл невысокий широкогрудый мужчина. Он мельком зацепил меня взглядом, задержал на миг и увёл глаза дальше, не проявив никакого интереса. Потом вдруг придержал шаг, оглянулся, ещё раз окинул меня взглядом – глаза чёрные-чёрные – и прошёл твёрдой походкой хозяина в конец коридора. Открылась и закрылась дверь, поглотив мужчину.

Где, где я его видел? Полный абсурд, он, конечно же, израильтянин, работает здесь, в «Бюро», но эти чёрные глаза, коренастая фигура, руки… в желтых перчатках… » Калт? – услышал я голос. – Ун дортн из варм…»

Не может быть!.. Не может? Нет, может! Может быть! Точно: начало ноября 195… кажется, седьмого года… неожиданная встреча в Челябинске… Странный господин… очень странный.

Скрипнула дверь, передо мной высокий худощавый совершенно лысый человек, за стёклами очков насмешливые пронзительно-умные глаза.

– Илья? Входите.

Пропустил меня, указал на стул: «садитесь», обогнул письменный стол, сел.

– Меня зовут Яка. Сокращённое от Яков. Отчеств у нас нет, поэтому – просто Яка.

– Извините, Яка, только что мимо меня прошёл человек, такой коренастый, чёрные глаза, он вошёл в комнату в конце коридора. Кто это?

– В конце коридора? Это наш шеф Нехемия Леванон. Почему вы спрашиваете?

– Я с ним знаком. Я встречал его в Челябинске.

– В Челябинске? Сомнительно… Если бы в Москве или Ленинграде… Он там некоторое время работал. Потом русские его выслали как persona non grata, было такое в его биографии.

– Нет, Яка, точно, именно в Челябинске, это он, я его хорошо запомнил, мы разговаривали на автобусной остановке, он сам сказал мне, что он из Израиля. Он спросил: «Калт?» Я говорю: «Калт.» А он говорит: «Ун дортн из варм.» Представляете? Моя мама чуть не умерла от страха.

– Идёмте! – поднялся Яка.

В кабинете было накурено, мой челябинский знакомый (теперь я уже нисколько не сомневался) держал во рту сигарету и прикуривал её от ещё непогашенного окурка, на столе под грудой скукоженных сигаретных останков была погребена пепельница, о её существовании можно было только догадываться.

– Нехемия, трум-турурум-турурум-бурурум, – сказал Яка на иврите, я уловил «Илья», «Челябинск», «Калт?»

Нехемия закашлялся, вскочил, выбежал из-за стола, схватил меня обеими руками за плечи и энергично сдавил.

– Дорогой мой! – закричал он хриплым голосом хронического курильщика. – Дорогой вы мой! Рассказывайте.

Он усадил меня перед собой.

– Вы помните, да? Я тогда только на вас посмотрел, сразу понял, что есть с кем разговаривать! Но ведь вы… – он прокашлялся, – ведь вы приехали не из Челябинска, вы ведь свердловчанин?

– Да, но мои родители – копейчане, они и сейчас в Копейске. Я приезжал тогда на октябрьские. Тысяча девятьсот пятьдесят… кажется, седьмой. Правда?

– Пятьдесят седьмой? Нет, не может быть. Пятьдесят пятый.

Я задумался. В марте пятьдесят седьмого меня исключили из комсомола, потом я взял академический отпуск и жил у родителей. Пятьдесят шестой – тоже не может быть, в начале ноября пятьдесят шестого в институте были волнения, беспорядки, выступил Артур Немелков с требованием изменить государственный строй, ввести многопартийную систему, на меня как раз тогда написали донос и начали таскать. Действительно, пожалуй, пятьдесят пятый.

– Да, наверно пятьдесят пятый… Скажите, Нехемия, как вы попали в Челябинск? Ведь Челябинск – он такой закрытый, а вы иностранец, и вдруг вы – в Челябинске!

Нехемия опять долго кашлял, прикуривал новую сигарету, гасил окурок.

– Дорогой мой! – наконец проговорил он. – В этом кабинете с некоторого времени принято, что вопросы задаю я. На чужие вопросы в этом кабинете я не отвечаю, так здесь принято.

Он улыбнулся и поднял трубку зазвеневшего телефона.

– Идёмте, – шепнул Яка. – Идёмте, у меня к вам много вопросов.