Автор: Мы надежды свои собирали в горстку
и с гитарой работы Магнитогорской
мебельной фабрики шли к победам
и к подругам. А «Fender» нам был неведом.
Макароны на завтрак, обед и ужин.
Но при этом влезали в штаны поуже.
И вообще влезали, во что попало,
став в итоге асами самопала.
Мы с друзьями любили трындеть «о личном»,
были не второсортны, скорей – вторичны.
Мы осколки зеркал, что во время оно
отражали великих в процессе шмона.
В городках, где становишься ниже ростом,
мы вдыхали сирость, сиречь сиротство.
Палисадник серый, за ним – растенье.
Тихий ужас вытеснил умиленье.
Что печаль? Печаль – наживное дело.
Наша фишка – профукать судьбу умело
и глядеть уходящему вслед трамваю,
ценный опыт детям передавая.
Сергей Плотов
Мы надежды свои собирали в горстку
и с гитарой работы Магнитогорской
мебельной фабрики шли к победам
и к подругам. А «Fender» нам был неведом.
Макароны на завтрак, обед и ужин.
Но при этом влезали в штаны поуже.
И вообще влезали, во что попало,
став в итоге асами самопала.
Мы с друзьями любили трындеть «о личном»,
были не второсортны, скорей – вторичны.
Мы осколки зеркал, что во время оно
отражали великих в процессе шмона.
В городках, где становишься ниже ростом,
мы вдыхали сирость, сиречь сиротство.
Палисадник серый, за ним – растенье.
Тихий ужас вытеснил умиленье.
Что печаль? Печаль – наживное дело.
Наша фишка – профукать судьбу умело
и глядеть уходящему вслед трамваю,
ценный опыт детям передавая.