Алла Боссарт. Сидим в крошечной чайной…

Сидим в крошечной чайной Центра Вознесенского: Игорь И, Вика Ивлева, Бильжо, Юлик Гуголев и я. Болтаем. Гоняем чаи. Смеемся, по обыкновению, как дети.
За соседним столиком – двое тихих юношей, лет по 20-25, смотрят на нас во все глаза.
Один из мальчиков: Как вы интересно общаетесь!
Мы: Как?
Мальчик: Так непосредственно, легко, весело. Ну как будто вам это очень просто, понимаете?
Вика: Что ж тут сложного? А вы как общаетесь?
Мальчик: Ну, нам непросто…

И тут я призадумалась. А ведь у них, действительно, «непосредственное» общение должно вызывать трудности.

Смотрите. Кино. Почти во всех фильмах молодых режиссеров важным, если не сюжетообразующим, фактором стал телефон. Фильм «Текст» без мобилы вообще не состоялся бы. Привычны крупные планы-скрины монитора: «Ты где? А ты? В метро. Я в Гараже, подсосешься? А чо за туса? Да ничо, бухаем. Лысый там? Не, Серый с телкой. Я врядли, дела. Чо за дела? При встрече.»

Врет. Не расскажет при встрече. Просто не сможет сформулировать.

Дальше. Литература. Действие неуклонно дрейфует в сеть. Любовь в сети. Выяснение отношений в сети. Бизнес – в сети весь, кроме физических разборок, стрелять еще не научились. Семейные проблемы в сети. Самоидентификация в сети.

Семья.
— Как в школе?
— Нормально (или «норм»).
— Как фильм?
— Нормально.
— Как у тебя с Петей?
— Нормально.
— Куда идешь?
— Так, никуда.
— Где был?
— Нигде.
— Как там было?
— Да никак.
— Кто звонил?
— Никто.
— Что сказала Мария Иванна?
— Ничего.
Я думаю, если мама спросит сегодняшнюю девочку, когда, по прогнозам врачей, у нее роды, девочка ответит «никогда». Невермор.
Что дети делают на своих тусовках? Ну, квасят. Курят травку. Слушают, допустим, модный музон. Разговаривают ли они? Я вам скажу. Один очень продвинутый мальчик из лучшей московской школы написал роман о своих одноклассниках, время действия – десятые годы. Сейчас книжка выходит в самом престижном московском издательстве. Так вот, нет, друзья мои и соратники. Они отнюдь не разговаривают. Они обмениваются некими птичьими паролями, которые нельзя назвать языком. Это в школе, где в 50-60-е годы преподавали лучшие советские педагоги, лучшие люди нашего времени и места.
Молодой человек погружен в сеть, где ему намного комфортней, чем в личном общении.
Пришла в клуб юная пара. Разомкнули руки, сели за столик, заказали по бокалу белого. Достали свои «маки». Может быть, они хотя бы раз поцеловались, перегнувшись через маленькую столешницу, как это делали обычно мы 50, 40, 30 лет назад? Ни фига. Полтора часа мальчик и девочка цедили свой сухарь и пялились в «таблетки». Чего вы приперлись? – кричала я в глубине души. Ведь вы же, сукины дети, еще и поженитесь, не дай бог. Молча родите такого же глухонемого, вместе с соской купите ему последний айфон, с двух лет там будут стрекотать мультики, потом компьютер научит считать, чуть хуже – читать и очень плохо писать, потом ЕГЭ, потом компьютерные экзамены в университет и – далее со всеми остановками.
Кто его научит говорить?
Умеют ли наши дети разговаривать, беседовать, трепать языком, как любим и умеем мы?
Откуда взяться навыкам устной речи даже в ближайшие 50 лет?
Я знаю, неглупый молодой человек (тот самый, погруженный в сеть, Сисадмин его имя) скажет мне: а нафига? Чего вы добились с вашей знаменитой устной речью и богатым опытом богатого общения? Войн? Нищеты? Автозаков по площадям и переулкам? Невинных за решеткой? Сирот, мрущих по приютам? Алкоголиков в 4-м поколении? И, наконец, мировой пандемии? Да идите вы нахуй с вашей устной речью и оставьте нам наши гаджеты, с которыми нам спокойно, полноценно и надежно.

Кстати, многие мои знакомые говорили мне, что во время изоляции сами они дичали и лезли на стенку, жрали горстями антидепрессанты, а дети – норм! Сидели по своим комнатам в наушниках, уткнувшись в ноутбуки и были счастливы.

Так может, так надо?
Может, это очередной виток?
Хомо социум мутирует в хомо – не знаю, как назвать — «гаджетум»?
Может, так и задумано – там? Там… ☝️