Михаил Бару о своих снах, советских книжных магазинах и прочем

  Есть у меня несколько снов, которые я помню всю свою жизнь. В одном сне я летаю. Самый первый раз. Можно сказать, становлюсь на крыло. Было мне лет четырнадцать, когда мне приснилось, что я лечу. Я тогда поругался с родителями, которые, конечно же, меня не понимали, и понять не могли, так как купили мне куртку светло-зеленого цвета. В такой куртке меня не могла полюбить ни одна девочка. Ни одна девочка из соседнего класса, которую звали Валя. Она могла меня полюбить в куртке темно-зеленого цвета или даже черного, но в светло-зеленой… Короче говоря, лег я спать, и мне приснилось, что улетаю от папы с мамой. Особенно от мамы, которая и купила эту куртку, и от папы, который всегда с ней соглашался. Во сне была ранняя весна, довольно много сугробов, ручьи, пронзительные свистки электричек, чахлые елки и я, пролетающий над елками в дальние края, и размахивающий изо всех сил руками. Помню, что ноги у меня обуты в тяжелые резиновые сапоги, поскольку перед этим бродил я по лужам, и на мне дурацкая толстая куртка дурацкого светло-зеленого цвета. Мне буквально нечего было на себя надеть и пришлось улетать в ней. Не помню – куда я летел. Должно быть на север, раз дело было весной.
Читать дальше здесь:
 

2 комментария для “Михаил Бару о своих снах, советских книжных магазинах и прочем

  1. Михаил Бару о своих снах, советских книжных магазинах и прочем

    Есть у меня несколько снов, которые я помню всю свою жизнь. В одном сне я летаю. Самый первый раз. Можно сказать, становлюсь на крыло. Было мне лет четырнадцать, когда мне приснилось, что я лечу. Я тогда поругался с родителями, которые, конечно же, меня не понимали, и понять не могли, так как купили мне куртку светло-зеленого цвета. В такой куртке меня не могла полюбить ни одна девочка. Ни одна девочка из соседнего класса, которую звали Валя. Она могла меня полюбить в куртке темно-зеленого цвета или даже черного, но в светло-зеленой… Короче говоря, лег я спать, и мне приснилось, что улетаю от папы с мамой. Особенно от мамы, которая и купила эту куртку, и от папы, который всегда с ней соглашался. Во сне была ранняя весна, довольно много сугробов, ручьи, пронзительные свистки электричек, чахлые елки и я, пролетающий над елками в дальние края, и размахивающий изо всех сил руками. Помню, что ноги у меня обуты в тяжелые резиновые сапоги, поскольку перед этим бродил я по лужам, и на мне дурацкая толстая куртка дурацкого светло-зеленого цвета. Мне буквально нечего было на себя надеть и пришлось улетать в ней. Не помню – куда я летел. Должно быть на север, раз дело было весной.

    Читать дальше по ссылке в блоге.

    1. M.B.- «…Помню, ехали мы на экспедиционной машине по какой-то глухой местности, в предгорьях уже не помню чего, и на вершине какого-то придорожного холмика я увидел, сваренную из арматурных прутьев римскую цифру XXIV. Ржавые прутья, по всей видимости, были когда-то покрашены, поскольку местами на них виднелись остатки красной краски. Такой лапидарности позавидовали бы и древние римляне. В середине восьмидесятых этому памятнику было уже полтора десятка лет. Климат там сухой, место глухое – думаю, что и сейчас эта цифра там стоит. И будет стоять даже тогда, когда никто и вспомнить не сможет ни страну, в которой она была поставлена, ни партию, которая велела поставить этот знак в память о съезде, прошедшего за тысячи километров от этого холмика…»
      ::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::
      Да, господа, прекрасные книги можно было купить в глуши далёкого Узбекистана, где я провёл в поле 4 года незаметных…
      Или больше?.. «Им нет счёту …», как писал К. Галчинский.

Добавить комментарий