Вдоль по Питерской, Окружной-Ямской
ехал главный поп, эх, да на бумере,
эх на бумере да на мерсе с челядью!
Сам икону держал в белых рученьках,
всем показывал – на пустом шоссе.
А понизу строка шла бегущая,
эх, с молитвою да противувирусной.
Речь такую поп гундел в усилители:
«Эй, помолимся, люди добрые,
россияне, во Христе мои братушки,
так помолимся же ото всей души,
от души от нашей, ой да русския!
Навались с молитвою, чада милыя,
чтоб рассыпалось во прах это гадище,
это чудище некрещенное!
Не сегодня-завтра всех вокруг пожрет –
и злокозненных макаронников,
и пиндосскую сволочь рыжую,
да и всех по миру злобных нехристей,
желтых, черных, особливо же радужных!
Вас же, чада вы мои возлюбленные,
коли будете молиться, как велю вам я,
обойдет беда вас, да сторонушкой.
Будем с вами жить по понятиям,
новый мир построим наш, чисто праведный,
обнулимся все как есть, да и выстоим,
будем жить одни, ровно ангелы.
С нами Бог. Аминь, православныя».
Главный поп сказал свою проповедь,
покрестил шоссейку иконою,
да и вдарил по газам под сто семьдесят.
На иконе ж Матерь Божия очи прятала,
от людей стыд и срам жег ей душеньку…
и не выдержала тут Богородица!
Точно факел, вспыхнула в черном бумере,
в черном бумере, эх, да в белых рученьках
и спалила весь кортеж к такой-то матери!
Оставаясь же сама непорочною,
непорочною и нетленною.
И забрал ее Сын к себе на облако.
До людей же им больше дела не было.
Алла Боссарт
Вдоль по Питерской, Окружной-Ямской
ехал главный поп, эх, да на бумере,
эх на бумере да на мерсе с челядью!
Сам икону держал в белых рученьках,
всем показывал – на пустом шоссе.
А понизу строка шла бегущая,
эх, с молитвою да противувирусной.
Речь такую поп гундел в усилители:
«Эй, помолимся, люди добрые,
россияне, во Христе мои братушки,
так помолимся же ото всей души,
от души от нашей, ой да русския!
Навались с молитвою, чада милыя,
чтоб рассыпалось во прах это гадище,
это чудище некрещенное!
Не сегодня-завтра всех вокруг пожрет –
и злокозненных макаронников,
и пиндосскую сволочь рыжую,
да и всех по миру злобных нехристей,
желтых, черных, особливо же радужных!
Вас же, чада вы мои возлюбленные,
коли будете молиться, как велю вам я,
обойдет беда вас, да сторонушкой.
Будем с вами жить по понятиям,
новый мир построим наш, чисто праведный,
обнулимся все как есть, да и выстоим,
будем жить одни, ровно ангелы.
С нами Бог. Аминь, православныя».
Главный поп сказал свою проповедь,
покрестил шоссейку иконою,
да и вдарил по газам под сто семьдесят.
На иконе ж Матерь Божия очи прятала,
от людей стыд и срам жег ей душеньку…
и не выдержала тут Богородица!
Точно факел, вспыхнула в черном бумере,
в черном бумере, эх, да в белых рученьках
и спалила весь кортеж к такой-то матери!
Оставаясь же сама непорочною,
непорочною и нетленною.
И забрал ее Сын к себе на облако.
До людей же им больше дела не было.