Марина Гарбер. Два стихотворения

***

Наде Делаланд

 

Смерть неизбежна. В первых числах марта
судьба зимы висит на волоске.
Ссутулившись, как двоечник за партой,
я думаю о русском языке,

что мы живем на языке пропащем,
меж волком и собакой, на черте
между сказуемым и подлежащим:
мы — сумерки, мы — ямы в темноте.

Живем за просто так, за ради Бога
умрем от этой тяжести в ребре,
жизнь — не театр, нет, она — дорога,
короткая, как черточка тире.

Где — rolling stones наматывают мили,
где — на латыни шелестят дубы,
где — ангелы поют на суахили,
где мы гадаем — если бы кабы…

Стучи — откроют, ищущий обрящет —
кто медный грош, кто бронзовый обол.
Быть иль не быть? — потом, а в настоящем
нередко опускается глагол.

И я пишу, зависнув где-то между,
соединяя запад и восток:
смерть — наша родина, Россия неизбежна,
чужбина — дерево, я — птица, ты — цветок.

2016

***

В круге первом с самого утра
заедает старая пластинка,
ластится бумажная ворсинка
к коготку жар-птичьего пера
как-то по-собачьи, как-то так
не по-человечески тоскливо,
будто всё здесь наперекосяк –
и зима, и почерк, и чернила.

У соседа – счастье с молоком,
у соседки – паучок на блузе,
ты одна – под скошенным углом
у окна, где по гипотенузе
то ли снег слетает на порог,
то ли светляки зажглись на ели, –
это от зимы уставший Бог
подражает Сандро Боттичелли.

Снег читать теперь, не перечесть –
от земли до близгорящих кровель.
Не пиши, дыши, пора и честь
знать и замолчать на полуслове.
Свет ещё не меркнет, но уже
счёт закрыт, погашена рассрочка.
Слышишь, на десятом этаже
тишиной зашлась радиоточка?

2016

Один комментарий к “Марина Гарбер. Два стихотворения

  1. Марина Гарбер. Два стихотворения

    Наде Делаланд

    Смерть неизбежна. В первых числах марта
    судьба зимы висит на волоске.
    Ссутулившись, как двоечник за партой,
    я думаю о русском языке,

    что мы живем на языке пропащем,
    меж волком и собакой, на черте
    между сказуемым и подлежащим:
    мы — сумерки, мы — ямы в темноте.

    Живем за просто так, за ради Бога
    умрем от этой тяжести в ребре,
    жизнь — не театр, нет, она — дорога,
    короткая, как черточка тире.

    Где — rolling stones наматывают мили,
    где — на латыни шелестят дубы,
    где — ангелы поют на суахили,
    где мы гадаем — если бы кабы…

    Стучи — откроют, ищущий обрящет —
    кто медный грош, кто бронзовый обол.
    Быть иль не быть? — потом, а в настоящем
    нередко опускается глагол.

    И я пишу, зависнув где-то между,
    соединяя запад и восток:
    смерть — наша родина, Россия неизбежна,
    чужбина — дерево, я — птица, ты — цветок.

    2016

    ***

    В круге первом с самого утра
    заедает старая пластинка,
    ластится бумажная ворсинка
    к коготку жар-птичьего пера
    как-то по-собачьи, как-то так
    не по-человечески тоскливо,
    будто всё здесь наперекосяк –
    и зима, и почерк, и чернила.

    У соседа – счастье с молоком,
    у соседки – паучок на блузе,
    ты одна – под скошенным углом
    у окна, где по гипотенузе
    то ли снег слетает на порог,
    то ли светляки зажглись на ели, –
    это от зимы уставший Бог
    подражает Сандро Боттичелли.

    Снег читать теперь, не перечесть –
    от земли до близгорящих кровель.
    Не пиши, дыши, пора и честь
    знать и замолчать на полуслове.
    Свет ещё не меркнет, но уже
    счёт закрыт, погашена рассрочка.
    Слышишь, на десятом этаже
    тишиной зашлась радиоточка?

    2016

Добавить комментарий