Автор:
В очень хорошей книге Анатоля Абрагама (член Французской академии и многих других уважаемых сообществ) «Время вспять, или Физик, физик, где ты был…,» есть один пассаж о Зоммерфельде и Гейзенберге, из которого Абрагам делает неверный вывод. Вот отрывок из книги (стр. 373):
Профессор Хунд (автор правила Хунда в спектроскопии) рассказал мне следующую историю (я указываю источник, потому что она мне показалась невероятной). Защитив диссертацию у Зоммерфельда в Мюнхене, Гейзенберг выставил свою кандидатуру на должность доцента в том же университете. Зоммерфельд ему написал: «Как умный человек, Гейзенберг, вы должны были бы понять, что Мюнхен не для вас». — «Быть /можно дельным человеком…» и плохо разбираться в людях.
Надо отметить, что Толя Абрагам первые десять лет жизни провел в Москве, поэтому сохранил навсегда хороший русский язык и часто вставлял в текст скрытые и явные цитаты из Пушкина. Это замечание по форме. А теперь по существу. Абрагам совершенно неправильно интерпретирует высказывание Зоммерфельда, даже если предположить, что оно было сделано в таком виде.
Арнольд ЗоммерфельдАбрагам считает, что Зоммерфельд не разобрался в талантах Гейзенберга. Это абсолютно не так. Зоммерфельд прекрасно знал, два его ученика — Паули и Гейзенберг — гении. Я думаю, что высказывание Зоммерфельда, которое процитировал Абрагам, относилось немного к другому времени. Дело в том, что после защиты диссертации в 1923 году у Гейзенберга и мысли не могло возникнуть, чтобы остаться доцентом в Мюнхенском университете, ибо диссертация его была на грани провала. Экзамен по физике у Гейзенберга принимали два профессора — Зоммерфельд и Вин.
Экспериментатор Вильгельм Вин был настроен против теоретика Гейзенберга и «подловил» его на незнании опыта с разрешающей способностью микроскопа. Вин поставил Гейзенбергу неудовлетворительную оценку «пять». Чтобы спасти положение Зоммерфельд поставил высший бал «единицу». В результате средний бал оказался «троечкой», что формально позволяло считать диссертацию защищенной. По остальным двум предметам у Гейзенберга были нормальные оценки: по математике «один», т.е. отлично, по астрономии — «два», т.е. хорошо.
В целом диссертация получила оценку «cum laude» — по-нашему, «троечку». Хотя в переводе с латинского это значит «с почетом». Более высокие оценки звучат так:
magna cum laude (с большим почетом)
maxima cum laude (с максимальным почётом)
summa cum laude (с наибольшим почётом)
Гейзенберг к тому времени уже успел завоевать уважение коллег, ему аплодировали на конференциях, а тут такой провал! Убитый горем Вернер ушел с вечеринки, которую устраивал Зоммерфельд в честь защиты своего ученика, и ночным поездом приехал в Гёттинген, чтобы спросить своего шефа Макса Борна, может ли он после всего случившегося оставаться его ассистентом. Конечно, подавать документы на доцента в Мюнхене Гейзенберг тогда не мог.
А вот через пару лет ситуация изменилась. В 1927 году, уже после гениального открытия квантовой механики, на Гейзенберга посыпались предложения профессорских должностей в разных университетах. Его звали в Галле, Цюрих, Лейпциг, в США. Тогда-то Зоммерфельд сообщил своему любимому ученику, что за отказ переехать в Берлин баварское министерство не только повышает Зоммерфельду оклад, но и обещает выделить дополнительную ставку экстраординарного профессора, которую мог бы занять Гейзенберг. В перспективе после ухода Зоммерфельда на пенсию (в 1934 году ему исполняется 65 лет) Вернер мог стать полным профессором родного Мюнхенского университета. Правда, ставка экстраординарного профессора откроется только через два года. Гейзенберг предпочел не ждать два года, а стать профессором в Лейпциге.
Тем не менее, стать профессором в родном и любимом Мюнхене оставалось заветной мечтой Гейзенберга. А после ухода Зоммерфельда на пенсию Вернер хотел бы переехать в баварскую столицу. Но времена кардинально изменились. К власти пришли нацисты, и Гейзенберг превратился в «белого еврея», как его назвали в нацистской газете. Началась его травля, чуть не кончившаяся для автора квантовой механики трагически. Об этой истории я писал в книжке «Томас Манн и физики ХХ века».
Вывод же Абрагама, что Зоммерфельд плохо разбирается в людях, абсолютно неверен. Уж в чем-чем, а в своих учениках он разбирался прекрасно.