Автор: Не отличишь парада от маскарада,
на гимнастерке каждого гада ордена из фольги.
Долг выполнен. Ныне пора рассчитываться за долги.
Звучит канонада — а кому оно нада!
Девушки ходят с гвоздиками — вдруг встретиться ветеран,
весь в рубцах от полученных ран,
в форме начала сороковых с мутным от катаракты
взглядом, навеки упершимся в телеэкран.
Секретные протоколы. Полусекретные пакты.
Молотов-Риббентроп. Гастелло идет на таран.
Матросов сдуру бросается на амбразуру.
Геббельс из пистолета расстреливает культуру.
Пенсионер глядит на Сталина, как на ворота баран.
Обелиск как правило напоминает штык.
Фрейдисты считают иначе, тем паче,
что штык — молодец, его дело — втык.
Вход рубль, выход — два, не помышляй о сдаче,
Европа давно похищена. Плывет в Аравию бык.
Ярославна стоит на стене Путивля, забыв о плаче.
Жуков скачет по Красной площади, белая лошадь — брык!
Кабы не мы, все бы сложилось иначе,
но все сложилось как надо, а нам — кирдык.
Малыш сидит в коляске, изображающей танк.
Папа в клоунской маске со звездою в петлице,
мама тоже при форме и улыбается так,
что кажется вся война в этой улыбке продлится,
слез на копейку, а гордости — на пятак.
Идет в парике Суворов. У него на плечах — Фелица,
Пацифист лопочет — на него спускают собак.
Я люблю наши честные вороватые лица.
И часы на Спасской башне с государственным их тик-так.
Единство русской истории — четки славных побед.
звуки чечетки на сцене сельского клуба.
Не донесешь на соседа — на тебя нанесет сосед.
Куба любовь моя — что мне Гекуба?
Каблук солдата, клобук монаха — все оставляет след.
Не бывает лесоповала без лесоруба.
Нам не нужен вредитель — сам собою является вред.
Бьет барабан. Хрипит похоронная туба.
Длится ночной кошмар, превращаясь в бред.
Борис Херсонский
Не отличишь парада от маскарада,
на гимнастерке каждого гада ордена из фольги.
Долг выполнен. Ныне пора рассчитываться за долги.
Звучит канонада — а кому оно нада!
Девушки ходят с гвоздиками — вдруг встретиться ветеран,
весь в рубцах от полученных ран,
в форме начала сороковых с мутным от катаракты
взглядом, навеки упершимся в телеэкран.
Секретные протоколы. Полусекретные пакты.
Молотов-Риббентроп. Гастелло идет на таран.
Матросов сдуру бросается на амбразуру.
Геббельс из пистолета расстреливает культуру.
Пенсионер глядит на Сталина, как на ворота баран.
Читать дальше в блоге.
Борис Херсонский
Не отличишь парада от маскарада,
на гимнастерке каждого гада ордена из фольги.
Долг выполнен. Ныне пора рассчитываться за долги.
Звучит канонада — а кому оно нада!
Девушки ходят с гвоздиками — вдруг встретиться ветеран,
весь в рубцах от полученных ран,
в форме начала сороковых с мутным от катаракты
взглядом, навеки упершимся в телеэкран.
Секретные протоколы. Полусекретные пакты.
Молотов-Риббентроп. Гастелло идет на таран.
Матросов сдуру бросается на амбразуру.
Геббельс из пистолета расстреливает культуру.
Пенсионер глядит на Сталина, как на ворота баран.
Обелиск как правило напоминает штык.
Фрейдисты считают иначе, тем паче,
что штык — молодец, его дело — втык.
Вход рубль, выход — два, не помышляй о сдаче,
Европа давно похищена. Плывет в Аравию бык.
Ярославна стоит на стене Путивля, забыв о плаче.
Жуков скачет по Красной площади, белая лошадь — брык!
Кабы не мы, все бы сложилось иначе,
но все сложилось как надо, а нам — кирдык.
Малыш сидит в коляске, изображающей танк.
Папа в клоунской маске со звездою в петлице,
мама тоже при форме и улыбается так,
что кажется вся война в этой улыбке продлится,
слез на копейку, а гордости — на пятак.
Идет в парике Суворов. У него на плечах — Фелица,
Пацифист лопочет — на него спускают собак.
Я люблю наши честные вороватые лица.
И часы на Спасской башне с государственным их тик-так.
Единство русской истории — четки славных побед.
звуки чечетки на сцене сельского клуба.
Не донесешь на соседа — на тебя нанесет сосед.
Куба любовь моя — что мне Гекуба?
Каблук солдата, клобук монаха — все оставляет след.
Не бывает лесоповала без лесоруба.
Нам не нужен вредитель — сам собою является вред.
Бьет барабан. Хрипит похоронная туба.
Длится ночной кошмар, превращаясь в бред.