Автор: Что характеризует примитивное мышление? Согласно Леви-Брюлю, мышление примитивного человека в основе своей мистическое. Под этим он подразумевал веру первобытного человека в сверхъестественные силы, потусторонние влияния, действия неприметные и неощутимые для органов чувств. Но именно это, невидимое и неосязаемое наиболее реально в глазах первобытного человека.
Для определения характерного свойства первобытного мышления он вводит понятие мистической партиципации или сопричастия как основы отношений между существами и предметами, улавливаемых первобытным сознанием[1] Член племени чувствует свое мистическое единство с группой своих соплеменников, свое мистическое единство с животными и растениями, со всей живой и неживой природой.
«Родство, сопричастность первобытного человека тем или иным видам животных, растительным видам, таким явлениям, как дождь и ветер, созвездиям, кажутся ему столь же простыми, как и его родство или сопричастность к мифическим предкам и героям» (Л.Леви-Брюль).
Его мышление не повинуется законам нашей логики, оно имеет свой тип причинности. То, что смежно во времени, хотя бы в очень удаленных между собой пунктах, легко воспринимается первобытным человеком за предметы и явления, причинно связанные между собой. Это мышление по принципу «после этого – значит вследствие этого», где причина часто меняется со следствием.
Если, с точки зрения содержания представлений, первобытное мышление является мистическим, то, с точки зрения ассоциативных связей, оно, по определению Леви-Брюля, является пра-логическим(паралогическим). Одно из отличий паралогического мышления – это способ обобщения, озадачивающий логическое мышление, но совершенно естественный для мышления паралогического.
Партиципация подразумевает установление примитивной мыслью таких связей между разнородными предметами и явлениями, которые, с точки зрения нормальной логики, кажутся непонятными и немыслимыми.
Как бы предвидя критику и будущие нападки, он писал о мистической партиципации: «То, что под этим подразумевается, с большим трудом вмещается в обычные рамки нашего мышления». Отсюда рождается крайняя трудность понимания первобытной психики и усвоения ее процессов,
Но то, что «не вмещается в обычные рамки нашего мышления», самым естественным образом вписывается в мышление и психику душевнобольных.
А что характеризует мышление при шизофрении? В первую очередь это нестандартность, парадоксальность мышления душевнобольных, которые давно вошли в арсенал множества анекдотов. Типичный пример: у больного спрашивают, что общего между «часами» и «ботинками»? Ответ: и те, и другие «ходят».
Действительно, больные часто сближают любые отношения между предметами и явлениями, используя нестандартные связи и необычные ассоциации.
Реальные же различия и сходства между предметами не принимаются ими во внимание.
Происходит как бы «оживление» скрытых или «латентных» признаков предметов, обычно малоиспользуемых здоровыми людьми.
Чтобы выявить нарушения мышления у пациентов, существуют различные психологические методики. Одна из них — выполнение задания на «классификацию предметов». Больным предлагается объединить разные предметы по группам, образующим такие понятия, как «люди», «животные», «растения», «приборы». Эксперимент строится на обобщении родственных по понятию предметов.
Но у больных операции обобщения и отвлечения, логические связи подменяются другими, которые с точки зрения логики, кажутся необычными и невозможными.
Так, в эксперименте на классификацию предметов больной объединяет в одну группу «автомобиль, ложку и телегу», делая это по «принципу движения» — «ложку тоже двигают ко рту». Это выглядит настоящей патологией и курьезом.
А теперь сравним это с классификаций предметов и явлений у древних племен. Индейцы Сев. Америки «помещают небесные светила в один грамматический класс с людьми и животными, явно видя в небесных светилах самодвижущиеся существа, наделенные личностным началом и, возможно, управляющие со своей высоты человеческими судьбами» (В.Гумбольдт)
Характер обобщения предметов в древнем сознании, который вступает в противоречие с обычной логикой, откладывает свой отпечаток и на языкотворчество. Поэтому в языке австралийского племени аранта одно и то же слово ngu обозначает корни водяной лилии, скрытые под водой, спящих людей и сон, кости человека (невидимые, как и подводные корни) и вопросительное местоимение, относящееся к человеку, не видимому для говорящего.
Индейский народ хопи, проживающий на северо-востоке Аризоны, называет одним и тем же словом, и насекомое, и самолет, и летчика, не испытывая при этом никаких затруднений. В то же время класс птиц у них обозначается другим существительным.
При всем глубоком своеобразии, которое отличает эти два типа мышления, мы видим здесь те же неожиданные сближения, парадоксальность, обобщения, противоречащие логическому мышлению.
Это дает основание говорить о проявлении архаических форм мышления при развитии шизофрении.
И этому есть объяснение. Как принято считать, болезненные психические явления выражают собой регресс на более раннюю ступень развития в плане онтогенеза. Психическое заболевание выражается в нисходящем процессе по направлению от наиболее дифференцированных, высокоорганизованных функций к наиболее примитивным, более ранним по истории.
При заболевании в первую очередь поражается то, что было сформировано последним, а именно нарушается функция образования понятий, на которые опирается современное логическое мышление.
По утверждению Э.Блейлера, от мышления в понятиях шизофреник отступает на другой уровень, характеризующийся обилием образов и символов. Они базируются на низшей форме ассоциативной деятельности, пользующейся смелыми аналогиями вместо умозаключений.
Так, А. Шторх, сравнивая архаическое примитивное мышление с мышлением при шизофрении, сумел обнаружить явление партиципации в мышлении душевнобольных. От мышления в понятиях шизофреник возвращается к более примитивной ступени, т.е. пользуется совокупными впечатлениями от явлений
Р. Турнвальд, как бы в продолжение этой мысли писал: «Эти наглядные и собирательные образования, выступающие вместо понятий на первый план в мышлении шизофреников, аналогичны понятиям и образам, которые заменяют на примитивных ступенях логически категориальные структуры[2]
Но выводы этих ученых носили умозрительный характер.
И только Л.С.Выготский поставил изучение явления партиципации на экспериментально-психологическую основу, вследствие чего оно получило научное подтверждение. Его теория комплексного мышления представляет новый подход к изучению и исследованию языка.
А какой метод может быть более релевантным для доказательства связи древнего архаического мышления с мышлением душевнобольных, чем анализ языковой структуры? Ведь язык «неразлучен с мышлением» (Марр).
Для этого обратимся к ивриту как одному из древнейших языков.
Продолжение следует
ЛИТЕРАТУРА
1. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. Москва «ПЕДАГОГИКА-ПРЕСС», 1994, с.56
2. Выготский Л.С. Психология. — М.: Эксмо-Пресс, 2000, с. 370
Чтобы выявить нарушения мышления при шизофрении, существуют различные психологические методики.
Одна из них — выполнение задания на «классификацию предметов». Эксперимент строится на обобщении родственных по понятию предметов.
Но больные часто сближают любые отношения между предметами и явлениями, используя нестандартные связи и необычные ассоциации.
К примеру, больной объединяет в одну группу «автомобиль, ложку и телегу», делая это по «принципу движения» — «ложку тоже двигают ко рту».