Михаил Бару. Из корпускул в волну

Во второй половине декабря бывают такие дни, когда может и вовсе не быть рассвета. Тогда лучше всего надеть прищепку на нос и прямо из постели позвонить на работу начальнику. Сообщить, что подхватил опасный птичий насморк и прямо сейчас впадает в кому твоя любимая канарейка, на которую ты вчера вечером чихнул. После этого завернуться в три, а лучше четыре теплых зимних сна с начесом и спать еще часа два. Проснуться, выползти из-под одеяла, опустить ноги на пол, быстро поднять их, юркнуть под одеяло и досматривать сны ещё полчаса или час. Окончательно проснуться, зевнуть так, чтобы у любимой канарейки перья встали дыбом и она выпала из комы обратно, пойти на кухню пить кофе с колбасой и долго смотреть в окно на ползущую между многоэтажными домами по заснеженной темноте, мигающую сотнями светящихся глаз, дорогу. Потом ещё дольше смотреть на дорогу без кофе и без колбасы. Насмотревшись, ещё раз зевнуть и принести с обледенелого балкона перевязанную бечёвкой ёлку. Развязать её, отряхнуть от снега и кухонным ножом аккуратно обстругать нижний конец ствола, чтобы вставить его в железный треножник, который папа ещё в шестидесятых годах прошлого века сварил у себя в цехе на военном заводе. Завинтить болты из какой-то очень твёрдой ракетной стали, которым на роду было написано стоять на боевом дежурстве в Индийском или в Северном Ледовитом, или в Тихом океане и от этого заржаветь до смерти, а потом полезть на антресоли за пыльными коробками из-под обуви, в которых хранятся ёлочные игрушки.

Читать дальше здесь:

http://idiotspb.ru/2018/1/baru?fbclid=IwAR3TjLtJZa9MixWe6qCj2N20rAuw2mQWU_e9OFMWphWJYS5iRovvdplYrW4

 

2 комментария для “Михаил Бару. Из корпускул в волну

  1. Михаил Бару. Из корпускул в волну

    Во второй половине декабря бывают такие дни, когда может и вовсе не быть рассвета. Тогда лучше всего надеть прищепку на нос и прямо из постели позвонить на работу начальнику. Сообщить, что подхватил опасный птичий насморк и прямо сейчас впадает в кому твоя любимая канарейка, на которую ты вчера вечером чихнул. После этого завернуться в три, а лучше четыре теплых зимних сна с начесом и спать еще часа два. Проснуться, выползти из-под одеяла, опустить ноги на пол, быстро поднять их, юркнуть под одеяло и досматривать сны ещё полчаса или час. Окончательно проснуться, зевнуть так, чтобы у любимой канарейки перья встали дыбом и она выпала из комы обратно, пойти на кухню пить кофе с колбасой и долго смотреть в окно на ползущую между многоэтажными домами по заснеженной темноте, мигающую сотнями светящихся глаз, дорогу. Потом ещё дольше смотреть на дорогу без кофе и без колбасы. Насмотревшись, ещё раз зевнуть и принести с обледенелого балкона перевязанную бечёвкой ёлку. Развязать её, отряхнуть от снега и кухонным ножом аккуратно обстругать нижний конец ствола, чтобы вставить его в железный треножник, который папа ещё в шестидесятых годах прошлого века сварил у себя в цехе на военном заводе. Завинтить болты из какой-то очень твёрдой ракетной стали, которым на роду было написано стоять на боевом дежурстве в Индийском или в Северном Ледовитом, или в Тихом океане и от этого заржаветь до смерти, а потом полезть на антресоли за пыльными коробками из-под обуви, в которых хранятся ёлочные игрушки.

    Читать дальше по ссылке в блоге.

Добавить комментарий