Автор: Мой отец Ганский Михаил Яковлевич родился в местечке Бершадь УССР в 1913 году. Так записано в сохранившемся у меня отцовском паспорте, выданном 2 отделом РКМ НКВД гор. Саратова 4 января 1938 года НБС № 715275. Полной даты – дня и месяца рождения – нет. Зато по этому документу, действительному до 4 января 1943 года, я могу узнать многое другое: например, национальность – еврей, социальное положение – служащий, постоянное место жительства – город Саратов, отношение к военной службе – военнообязанный (на этом слове даже сохранилась чёрная чернильная клякса). Из паспорта я могу узнать, что я, его сын, Ганский Валерий Михайлович родился в 1940 году, что отец был прописан по улице Крапивной, 5 (ныне ул. Шевченко). А в особых отметках я узнаю и место работы – Саратовский радиокомитет. (Вероятно, тогда ещё не было трудовых книжек, и отметки о месте работы ставили в паспортах). Интересно, что на обложке с гербом СССР 1922 года слово «паспорт» на шести языках, как и количество надписей на ленте, обрамляющей колосья герба.
Сохранился ещё один уникальный документ: «Справка. Выдана тов. Ганскому М.Я. в том, что он работал в Саратовском областном радиокомитете в качестве инструктора по работе с радиокорреспондентами» за подписью управляющего делами Саратовского облрадиокомитета. Саратов, Провиантская, 24. Телефон № 27-97. Возможно, поэтому меня мама отдала в детский сад № 3 по соседству с радиокомитетом. Подтверждение о работе отца в радиокомитете я получил от завотделом газеты «Коммунист» И.И. Москвичёва, рассказавшего мне о совместной работе с моим отцом на радио. (В 60 – х годах прошлого века мне доводилось участвовать в передачах саратовского радио в новом Радиодоме на 2 – й Садовой).
Интересные сведения об отце я узнал из архивных документальных источников. Вот сохранившийся «Личный листок по учёту кадров». Здесь в отличие от паспорта он пишет своё отчество – Яковлевич и уточняется день и место рождения. 16.06.1913, местечко Бершадь Бершадского района Винницкой области. Дед по отцу до революции был ремесленником, работал на соломорезке, потом батрачил, а бабушка была красильщицей. Далее «Личный листок» сообщает, что Ганский М.Я. был принят Центральным институтом труда в члены ВЛКСМ в 1931 году; вступил кандидатом в члены ВКП(б) в 1939 году в колхозе сельскохозяйственного техникума (кандидатская карточка № 2863428). В оппозициях и группировках не участвовал и из ВКП (б) или ВЛКСМ не исключался. Сведения об образовании: среднее, окончил курсы сельхозтехникума в Саратове. Вот интересное подтверждение учёбы отца. «Справка. Дана тов. Ганскому М.Я. в том, что он является студентом… курса… 2-й год. Отд. 1-й Коммунистической с/х школы. Стипендию получает 261 руб. в месяц, в том числе хлебная надбавка 11 руб.» Подписи секретарей школы и отделения. Справка с круглой гербовой печатью и штампом «ЦИК – СССР. Учёный комитет. Саратовская Коммунистическая Сельскохозяйственная школа им. Ленина. II.III.1938г.»
Любопытен ещё один документ, датированный 1940 годом, – удостоверение отца о том, что он посылается Октябрьским РК ВЛКСМ в комсомольские организации: завод фруктовых вод, Райжилуправление, Аэроклуб, Мельзавод № 1, Облмашсбыт по набору комсомольцев и несоюзной молодёжи на строительство завода Шарикоподшипник. Удостоверение подписано секретарем Октябрьского РК ВЛКСМ Галицким.
Есть ещё несколько документальных свидетельств о службе отца в Красной Армии и его учёбе. Саратовский Районный Военный Комиссариат выдаёт удостоверение Ганскому М.Я. в том, что он призван на действительную военную службу РККА в качестве красноармейца, и его семья имеет право на все виды льгот, предоставляемые военнослужащим РККА и их семьям. Это 1935-36 гг. А вот удостоверение 1937 года в том, что отец состоит на действительной военной службе в кадрах Внутренней Охраны УНКВД СССР по Московской области в должности командира отделения. Этот документ выдан для предъявления в учебное заведение, а учился отец в это время в комсомольской школе по программе учебника Волина-Ингулова, об окончании которой свидетельствует удостоверение, выданное полковым бюро ВЛКСМ 79 ж.д. полка УПВО НКВД БССР. «Комиссия по приёму на подготовительные курсы при Саратовском Юридическом институте сообщает Вам, что вы зачислены на подготовительное отделение и должны явиться к началу занятий 7/II-1940 г. к 6 час. вечера в помещение Юридического института». Такую узкую полоску бумаги в клеточку с синим машинописным текстом прислала приёмная комиссия в адрес отца. «Здесь. Крапивная ул., 5 к. 3». И вспомнился фильм «В 6 часов вечера после войны».
Война прервала учёбу и мирную счастливую жизнь. Несколько военных писем отца с фронта, бережно сохранённых матерью, находятся в моём фотоальбоме вместе с фотографиями отца. Их оптимистический настрой, обращение «Здравствуйте, Дорогие!» и обязательное пожелание в каждом письме своему сыну Лерочке (т.е. мне) быть «послушным мальчиком». И даже цитатой из Лермонтова: «Ну что скажу тебе я спросту? Мне не с руки хвала и лесть: дай бог тебе побольше росту – другие качества все есть». («А.П. Петрову». 1837 год).
Последние письма осени 41-го короткие, как выстрелы: «Дерусь с бандитами фашистами… им не быть на нашей земле. Наше дело правое – враг будет разбит». И последняя телеграмма из Полотняного Завода Смоленской области, п/я 49: «Жив и здоров. Нахожусь в госпитале. Миша». Последняя отметка о выдаче денежного довольствия, согласно приказа НКО № 242 – 22 сентября 41 года, 200 рублей… Это мама получила справку (Аттестат) о муже Ганском М. Я. мл. лейтенанте, призванном в Красную Армию по мобилизации и направленном в часть. Справка подписана Районным Военным Комиссаром капитаном Евдокимовым и начальником 3 части техником-интендантом Кокуевым. Вот такой документ! И всё…
Оборвалась фронтовая переписка с отцом. Где он? Что с ним? Начались запросы во все инстанции. Мама сохранила письма-ответы из штаба Западного фронта. Бюро писем Главного управления кадров НКО; Центрального бюро по персональному учёту потерь личного состава Действующей Армии; Главного Военно-Санитарного Управления. И отовсюду один и тот же ответ: «Сведений о местопребывании мл. лейтенанта Ганского Михаила Яковлевича не имеется». И такая переписка с НКО СССР все четыре года войны. Последний документ от 20 сентября 1945 г. Финансового отделения Военного Комиссариата Саратовской области о назначении пенсии на сына (т.е. меня) на основании ст. 9а Постановления СНК СССР № 1474 от 5 июня 1941 года в размере 180 руб. в месяц. Это 30% от аптекарского маминого оклада в 600 рублей.
Через 40 лет, я, уже взрослый мужчина, офицер запаса, сам отец, начал разыскивать отца, обращаясь уже в Министерство Обороны СССР. И от Главного управления кадров получаю ответ: «Установлено: младший лейтенант Ганский Михаил Яковлевич 1913 г. рождения, уроженец Винницкой области службу проходил в должности командира пулемётного взвода 390 стрелкового полка 89 стрелковой дивизии. Из списков офицерского состава исключён приказом ГУК № 01199 от 30.04.45 г. как пропавший без вести в сентябре 1941 г. Начальник 2 отдела 4 управления полковник Прокопьев». Подпись. Всё. На этом эпистолярный роман с Народным Комиссариатом Обороны Союза ССР и Министерством обороны СССР завершён. И всё-таки точку в этом документальном рассказе ставить рано. Я поехал в Полотняный Завод теперь уже Калужской области. В результате появилась баллада, которая стала зачином моей книги «… И мой Пушкин…»
В 1-м томе Саратовской красной Книги Памяти на странице 464 по Октябрьскому району в конце первого столбца значится: «Ганский Михаил Яковлевич, род. 1913, Винницк. обл. Призван в Сов. Арм. г. Саратов. Мл. лейтенант. Пропал без вести».
P.S. Все письма и архивные документы я отсканировал. Теперь отец навсегда остался в памяти моей и моего компьютера.
