Виктор (Бруклайн). Публикующиеся с большим опозданием, но не утратившие своей актуальности заметки по поводу статьи Валерия Сердюченко «Библейская полова»

В своих воспоминаниях «Украинские напевы», опубликованных в Мастерской (http://club.berkovich-zametki.com/?p=42792), Сергей Эйгенсон упоминает литературоведа Валерия Леонидовича Сердюченко, который безусловно был талантливым человеком, но, к сожалению, был продуктом советского времени и даже отметился статьёй «Евреи и жиды» (http://lebed.com/2001/art2469.htm). Одна из его статей меня настолько расстроила, что я набросал заметки по её поводу, но нигде их не опубликовал. Мне кажется, что они не утратили своей актуальности, и я решил поместить их у себя в блоге.

«Я натолкнулся на эту статью, опубликованную 10 октября сего года на сайте www.president.ru (http://www.prezident.ru/press/serd/val_serd8.htm), совершенно случайно, путешествуя по Интернету.  Каюсь: когда мне, неуклонно восхищавшемуся блеском и эрудированностью В. Л., приходилось сталкиваться с неприятием его статей, я считал, что его оппоненты к нему несправедливы и что они принимают очевидный эпатаж за чистую монету. Увы, по прочтении этой статьи я уже далеко не так уверен в несправедливости их нареканий.

Уже первый абзац этой статьи поверг меня в недоумение и уныние. Вот он:

«Эмиграция — это состояние души. Души беспризорной, тоскующей и сухой. Эмигрант обижается на свое отечество, потому что на самом деле оно отечеством ему не является. Он никогда не скажет «пусть это плохая страна, но это моя страна», ибо ощущает себя членом некоего интернационального масонского братства, говорящего на общем языке.»

Как только я приступил к чтению этого абзаца, у меня стали появляться вопросы. Даже если согласиться с весьма, как мне представляется, спорным утверждением, что эмиграция – состояние души, совершенно непонятно, почему эта душа непременно должна быть беспризорной, тоскующей и сухой. Может ли у какого-то эмигранта быть такая душа? Безусловно! Может ли такая душа быть у какого-то неэмигранта? Запросто! Состояние души определяется целым рядом факторов, из которых (уж поверьте мне, эмигранту со стажем) эмиграция является далеко не самым важным. Здесь же В. Л. средь бела дня обвиняет (упрекает) эмигрантов в сухости их души. В чём сухость-то?  А при чтении последующих предложений этого абзаца я уже сам стал испытывать по отношению к автору статьи чувства, далёкие от глубокой приязни. Ну в самом деле, с чего это В. Л. взял, что эмигрант непременно обижается на своё отечество (какие-то люди – как правило, дураки — обижаются, а другим такое и в голову не придёт), что эмигранту отечество таковым не является и что обиды на отечество проистекают именно из-за отсутствия наличия оного. И чем-то бесконечно и отвратительно знакомым повеяло от слов «интернациональное масонское братство, говорящее на общем языке».

А дальше идёт прямая клевета: «Эмигрант советского розлива был ехиден и раздражителен. Соотечественники вызывали у него аллергию: стадо покорных тупиц, алкаши, совки, пролы, готовые терпеть любую власть и способные лишь на черносотенное буйство». Откуда В. Л. это взял? Никто среди эмигрантов, входящих в круг дружественных мне людей, никогда бы не счел своих соотечественников стадом покорных тупиц, способных лишь на черносотенное буйство. Если бы это было правдой, тогда за пределами бывшего СССР не существовал бы целый ряд сайтов, посетители которых ежедневно ломают копья, до виртуальной хрипоты обсуждая настоящее и будущее стран, входящих в постсоветское пространство.

Затем автор задает следующий демагогический вопрос: «…почему… Александр Блок, Борис Пастернак, Осип Мандельштам, Анна Ахматова — эти безраздельные кумиры российского диссидентства — не покинули страну, когда она начала становиться Совдепией?» Можно было бы в свою очередь спросить у В. Л., почему Иван Алексеевич Бунин и Марина Ивановна Цветаева покинули страну, когда она начала становиться Совдепией. Но такого рода вопросы предельно некорректны. Как сказал поэт, «каждый выбирает для себя…», и упрёки в том, что человек остался в России или ее покинул, являются столь же бессмысленными, сколь и непорядочными.

А как вам нравится такие фразы, как: «Покидали и покидают родину духовные сироты, те, кому свобода слов дороже отеческих могил» или «Это не тупая власть и не отечественная разруха гонят по миру новых российских Алеко. Разруха находится в их собственных головах, в их нарциссическом разладе с любой национальной, социальной, политической действительностью. Жалко их? Пишущему эти строки не очень. В известном случае уже само по себе решение уехать за границу — это житейская капитуляция, поражение, удел слабых».

Автор статьи обвиняет «среднестатистического интеллигента» в том, что он «лишен исторической памяти». Вот что пишет В. Л. об этом интеллигенте: «Он будет с тупостью и упрямством муравья воспроизводить возлюбленный миф о либеральных ценностях Запада, вкладывая в эти ценности сугубо русское содержание. Запад видится ему этакими усовершенствованными Афинами, где можно говорить, читать и писать, что угодно, а пропитание берется откуда-то само собой.» То, что на Западе можно говорить, читать и писать, что угодно, это святая правда, но утверждение, что эмигранты считают, что «пропитание берется откуда-то само собой», лживо. При всём том, что я и мои многочисленные друзья-эмигранты работали на родине самым добросовестным образом, нам никогда там не приходилось пахать так, как здесь, за рубежом. Другое дело, что здесь наш труд оплачивается, но деньги нам достаются ох как непросто!

Затем автор статьи перешёл к рассуждением по поводу горестных судеб Герцена и Солженицына. Вот как В. Л. характеризует окружение первого с целью подкрепления своего мнения об эмигрантах: «Герцен оказался в эмиграции не среди коренного истеблишмента, а в окружении авантюрной международной шпаны…, всех этих освободителей отечества и человечества, каждый из которых норовил разжиться «у богатого русского барина» деньгами для реализации своих идей, но затем неожиданно для самого себя тратил их в ближайших ресторанах в компании таких же нелепых звездочетов и борцов «за нашу и вашу свободу». Были ли в окружении Герцена люди недостойные? Безусловно. Но как недостойно мазать всех близких ему людей одной чёрной краской!

Причём, разделавшись с окружением Герцена, В. Л. заявляет следующее: «Такою же неуловимой трагифарсовостью отмечена и эмигрантская одиссея другого изгнанника, Солженицына». Если эта трагифарсовость неуловима, откуда о ней Валерию Леонидовичу стало известно? А, может быть, автор статьи дает читателю понять, что эту трагифарсовость способен уловить только он?

Разбор статьи «Библейская полова» (название-то какое!) можно было бы и продолжить (помимо Солженицына, в ее заключительных абзацах упоминаются Хомейни, Тургенев, враль Аксёнов и Ю. Малецкий), но, честно говоря, мне стало настолько, как бы это сказать помягче, неприятно, что я позорно закругляюсь. Даже если В. Л. написал эту статью токмо по недомыслию лишь с целью эпатажа, она всё равно оскорбительна и кощунственна. Если же цель ее автора состояла в намеренном обливании эмигрантов очередными помоями, то можно лишь ужаснуться степени его безнравственности. А жаль. Ведь Валерий Сердюченко – очень талантливый литератор!».