Сегодня серый день. Вчера без перерыва
Лило, лило, лило – и вот: везде вода.
Поэзия есть дар не говорить красиво,
Красиво говоря, а гений – враг труда.
Поэзия есть дар… Но что в сухом осадке?
Быть может, только то, что в строчку не вошло.
Сегодня серый день, с него и взятки гладки,
А помнишь, как вчера? — лило, лило, лило…
И воздух – слюдяной, и крепок свод, и даже
Похоже, что времен прервалась череда –
Мы родились в пейзаж и мы умрем в пейзаже,
Отсюда вышли мы и спрячемся сюда.
Как много было их – слепящих, снежных, серых,
Невидимых почти и вспыхнувших потом!
Поэзия есть дар несоблюденья меры:
Так из дому бегут и прыгают с шестом.
Запаянный в табло жестокий невидимка
Бухгалтером сельпо отщелкивает дни.
Кто это? – не поймешь – на старых фотоснимках,
Нет больше никого, остались мы одни.
Поэзия есть дар. На многое не зарясь,
Я подвожу итог, где скудные дела –
Проекция того, чем мы себе казались,
На истинную ось, что мерой нам была.
Колесики шуршат, считая киловатты,
А тот, кто знает счет, скрывается в тени.
Никто не виноват, и мы не виноваты,
И если кто-то прав, то мы, а не они.
Я помню душный день (в глазах – от зноя – точки),
Мы с другом, обобрав совхозную бахчу,
Несем большой арбуз… К чему все эти строчки? —
Вдруг спросят у меня. О чем я здесь бухчу?
Ну что ж, я буду прям и, поневоле, краток,
Я просто повторю, чтоб каждый понимал:
Сегодня серый день, и весь сухой остаток
От всех прошедших дней так очевидно мал.
Поскольку всякий сон есть продолженье яви,
То логика одна, куда костей ни кинь.
Поэзия есть дар непониманья правил
И следованья им. Достаточно. Аминь.
Леопольд Эпштейн
Сегодня серый день. Вчера без перерыва
Лило, лило, лило – и вот: везде вода.
Поэзия есть дар не говорить красиво,
Красиво говоря, а гений – враг труда.
Поэзия есть дар… Но что в сухом осадке?
Быть может, только то, что в строчку не вошло.
Сегодня серый день, с него и взятки гладки,
А помнишь, как вчера? — лило, лило, лило…
И воздух – слюдяной, и крепок свод, и даже
Похоже, что времен прервалась череда –
Мы родились в пейзаж и мы умрем в пейзаже,
Отсюда вышли мы и спрячемся сюда.
Как много было их – слепящих, снежных, серых,
Невидимых почти и вспыхнувших потом!
Поэзия есть дар несоблюденья меры:
Так из дому бегут и прыгают с шестом.
Запаянный в табло жестокий невидимка
Бухгалтером сельпо отщелкивает дни.
Кто это? – не поймешь – на старых фотоснимках,
Нет больше никого, остались мы одни.
Поэзия есть дар. На многое не зарясь,
Я подвожу итог, где скудные дела –
Проекция того, чем мы себе казались,
На истинную ось, что мерой нам была.
Колесики шуршат, считая киловатты,
А тот, кто знает счет, скрывается в тени.
Никто не виноват, и мы не виноваты,
И если кто-то прав, то мы, а не они.
Я помню душный день (в глазах – от зноя – точки),
Мы с другом, обобрав совхозную бахчу,
Несем большой арбуз… К чему все эти строчки? —
Вдруг спросят у меня. О чем я здесь бухчу?
Ну что ж, я буду прям и, поневоле, краток,
Я просто повторю, чтоб каждый понимал:
Сегодня серый день, и весь сухой остаток
От всех прошедших дней так очевидно мал.
Поскольку всякий сон есть продолженье яви,
То логика одна, куда костей ни кинь.
Поэзия есть дар непониманья правил
И следованья им. Достаточно. Аминь.