Автор: Первое знакомое лицо, которое я увидел, выйдя из поезда во Фрайбурге, принадлежало, угадайте кому? Томасу Манну! Я увидел его на большом стенде, где были надписи на нескольких языках, и даже на русском. К чему бы это, подумал я. Вроде, во Фрайбурге Манн ничем особым не отличился. Только когда посмотрел на стенды рядом и увидел общее название экспозиции «WE ARE PART OF CULTURE», понял, что к чему. Оказывается, выставка на вокзале посвящена известным гомосексуалистам, внесшим вклад в общечеловеческую культуру.
Как же изменилось человеческое общество! Томас Манн всю жизнь скрывал свою гомоэротику, страшно боялся, что об этом узнают его читатели. Тогда бы его карьере писателя пришел конец. Однажды он был на грани самоубийства, когда его ранние дневники попали в гестапо. В 1933 году писатель оказался в вынужденном изгнании и просил сына Голо отправить их, не читая, ему в Швейцарию. Сын доверил тетради отца шоферу семьи, чтобы тот отправил их на почту, а шофер оказался осведомитель гестапо. Вот и привез ящик тетрадей, которым Томас Манн доверял самое сокровенное, прямёхонько в тайную полицию города Мюнхена. На счастье писателя, начальника тогда не было, а заместитель посмотрел только на то, чтобы не было политических заявлений. И разрешил отправить дневники их автору. Тот их незамедлительно сжег.
А вот публично заявить о своей нелюбви к евреям было в начале ХХ века не стыдно, многие современники Манна открыто высказывались в таком духе. И ничего их карьере не угрожало.
Сейчас все повернулось на 180 градусов. Гомоэротику рекламируют, словно модный фасон платья. Обербургомистры ходят на приемы с партнерами, женятся на них. Но попробовал бы кто-нибудь сказать плохо о евреях — карьере был бы тут же конец.
Я не думаю, что Томасу Манну понравилась бы эта выставка. Чисто эстетически подобные выпячивания тайного коробили его вкус. «Немецкая культура там, где я», — ответил он как-то тем, кто упрекал его в эмиграции. Частью культуры он ощущал себя всегда, не связывая это с эротической ориентацией.