Автор: Что же ты натворил, Андрис? Наступил на горло моей песне. И ничего не связывает нас с тобой теперь, кроме веревки, на которой задолго до нашего знакомства повесилась твоя жена. Бесполезно заниматься перетягиванием этого каната: ты — очень красивый, высокий, синеглазый блондин — успешный программист с американским стажем, а я — метр с кепкой, худосочная, близорукая нелегалка со взъерошенным пегим ежиком на макушке и филологическим дипломом, которым здесь, в Новом Свете, можно только подтереться. Женщина-подросток. Маленькая собачка — до старости щенок. Сейчас, когда я вспоминаю эту вспышку страсти с моей, разумеется, стороны, мне становится грустно и жалко, что ты отравил меня трупным ядом, когда нагрузил по полной программе своим жизненным ужастиком. А все потому, Андрис, что автора во мне больше, чем просто женщины. Ведь даже когда ты обсасывал каждый пальчик на моей ноге, а я, ослепнув и оглохнув от кайфа, тонула в океане бартолина и, путаясь в падежах, шептала тебе свои несусветные признания и клятвы, даже тогда мой третий глаз был зорок и скептично прищурен. Он фиксировал и облекал в наратив все происходящее. Под колокольный звон костела, адресующий к романтизму. Так не дай тебе Бог попасть когда-нибудь мне под горячее перо…
Читать дальше здесь:
http://samlib.siwatcher.ru/b/balxmina_r_d/trupmertwojpokojnicy.shtml
Рита Бальмина. ТРУП МЕРТВОЙ ПОКОЙНИЦЫ (из цикла «Бедный Нью-Йорик»)
Что же ты натворил, Андрис? Наступил на горло моей песне. И ничего не связывает нас с тобой теперь, кроме веревки, на которой задолго до нашего знакомства повесилась твоя жена. Бесполезно заниматься перетягиванием этого каната: ты — очень красивый, высокий, синеглазый блондин — успешный программист с американским стажем, а я — метр с кепкой, худосочная, близорукая нелегалка со взъерошенным пегим ежиком на макушке и филологическим дипломом, которым здесь, в Новом Свете, можно только подтереться. Женщина-подросток. Маленькая собачка — до старости щенок. Сейчас, когда я вспоминаю эту вспышку страсти с моей, разумеется, стороны, мне становится грустно и жалко, что ты отравил меня трупным ядом, когда нагрузил по полной программе своим жизненным ужастиком. А все потому, Андрис, что автора во мне больше, чем просто женщины. Ведь даже когда ты обсасывал каждый пальчик на моей ноге, а я, ослепнув и оглохнув от кайфа, тонула в океане бартолина и, путаясь в падежах, шептала тебе свои несусветные признания и клятвы, даже тогда мой третий глаз был зорок и скептично прищурен. Он фиксировал и облекал в наратив все происходящее. Под колокольный звон костела, адресующий к романтизму. Так не дай тебе Бог попасть когда-нибудь мне под горячее перо…
Читать дальше по ссылке в блоге.