Горький хлеб переводчика

Тексты с ошибками и неточностями попадают к читателю не только по вине авторов. Очень часто причиной искажения смысла выступает неверный перевод произведения на другой язык.

Советскому читателю с произведениями Томаса Манна повезло дважды. Во-первых, и тут я согласен с Игорем Эбаноидзе, «выход в 1961 году в издательстве ″Художественная литература″ десятитомника Томаса Манна, а вслед за ним и двух томов «Иосифа и его братьев» можно отнести к числу самых крупных везений, выпавших на долю того поколения русскоязычных читателей».

Во-вторых, к переводу сочинений Томаса Манна на русский язык были привлечены лучшие переводчики, без преувеличения элита переводческого цеха страны. Достаточно назвать имена С. Апта, Е. Эткинда, Н. Ман, А. Кулишер… И, тем не менее, и в их продукцию попал брак.

Подчеркну, что речь идет о книгоиздании в Советском Союзе, когда, с одной стороны, издать книгу было чрезвычайно сложно, ибо требовалось преодолеть не одну «полосу препятствий», создаваемых безжалостной идеологической цензурой. Но, с другой стороны, книги издавались так тщательно, как и не снилось нынешним производителям массовой книжной продукции. Находить «ляпы» в современных переводных книгах – занятие скучное, так как ляпы эти там почти на каждой странице. Хотя в выходных данных книги присутствуют имена и редактора, и корректора.

Возьмем, например, книгу, связанную с жизнью Томаса Манна, переведенную сравнительно недавно, в 2007 году. Книга Инге и Вальтера Йенс называется «Фрау Томас Манн» и посвящена жизни Кати Прингсхайм, ставшей женой и верным другом Волшебника]. В конце книги рассказывается о «второй королевской свадьбе в Мюнхене»: внук Томаса и Кати «Фридо вступал в брак с Кристиной Хайзенберг, дочерью выдающегося физика».

Не каждый читатель сразу догадается, что речь идет о дочери Вернера Гейзенберга. Очевидно, что ни переводчица И. Солодунина, ни редактор Л. Казарьян, ни корректор О. Лялина, чьи имена стоят в выходных данных книги, либо ничего не знают о великом физике двадцатого века, о знаменитом «принципе неопределенности Гейзенберга», перевернувшем взгляд на современную физику, либо просто не подумали, что установившиеся написания имен собственных не меняют при новом переводе, чтобы не вводить читателя в заблуждение. Ведь не пишут об айнштайновской теории относительности, хегелевской философии или о хамбургском счете, хотя новые словечки образованы по тому же рецепту, что и пресловутый Хайзенберг.

Повторю, подобные небрежности сейчас не редкость и ими никого не удивишь: книги издаются быстро и без тщательной корректуры. Но в советское время все было не так. Тогда выверялась каждая буква, каждая запятая текста, проверялись даты и все другие факты. Да и штат проверяющих был существенно многочисленнее. Например, девятый том собрания сочинений Томаса Манна, вышедший в 1960 году, имел общих редакторов Н.Н. Вильмонта и Б.Л. Сучкова, составителем был Е. Закс, литературным редактором Е. Эткинд. Кроме них за текст отвечали редактор С. Шлапоберская, художественный редактор Д. Ермоленко, технический редактор В. Овсеенко и корректоры М. Муромцева и А. Стукова. Это даже не «семь нянек», а все девять!

Перевод «Очерка моей жизни», вошедшего как раз в девятый том сочинений Томаса Манна, осуществлен Анной Кулишер, опытным литератором, человеком с европейским образованием и большим опытом переводов самых разных авторов. Вот что написал Ефим Эткинд[213] в «Литературной энциклопедии» об этой переводчице: «КУЛИШЕР, Анна Семеновна [19.IV(1.V).1888, Петербург, — 10.I.1961, Ленинград] — рус. сов. переводчица. Род. в семье служащего. Окончила историч. ф-т Брюссельского ун-та (Бельгия), а также ин-т новых языков в Ленинграде. Лит. деятельность начала в 1928. Перевела на рус. яз. произв. А. Зегерс («Оцененная голова», 1935), Т. Манна (рассказы и статьи, 1938 и 1960), С. Цвейга («Подвиг Магеллана», 1947), А. Доде (рассказы, 1948), Стендаля («Жизнь Наполеона», 1950), Г. Веерта («Жизнь и подвиги знаменитого рыцаря Шнапганского», 1953), О. Бальзака (повести, 1951), В. Гюго («История одного преступления», 1954), Г. Форстера («Парижские очерки», 1956), А. Мюссе (новеллы, 1957), Э. Д. Булвера-Литтона (″Пелэм″, 1958). К. переводила также соч. рус. сов. писателей на нем. яз., редактировала собр. соч. М. Горького в нем. переводе (1934 – 37, 5 томов)».

Не удивительно, что именно Анне Кулишер доверили перевод ключевого автобиографического произведения Томаса Манна – не раз обсуждавшегося здесь «Очерка моей жизни». Когда спустя полвека после первого на русском языке собрания сочинений Манна Соломон Апт составил новое собрание в восьми томах, то именно этим очерком открывался его первый том.

Переводить Томаса Манна на другой язык – нелегкая задача. Уж очень богата и разнообразна его лексика, причудливо и непредсказуемо витиевато строятся его фразы, за каждым словом видится множество смыслов. В письме американской журналистке и редактору Ирите ван Дорен от 28 августа 1951 года Манн признается: «Однажды, начиная историю про Иосифа, я позабавился, написав предложение длиной в полторы печатных страницы. Переводчики разбили его, конечно, на множество коротких. Но кто понимает по-немецки, пусть прочтет это предложение из романа об Иосифе и посмотрит, теряется ли там нить хоть один раз. В нем нет ни напыщенности, ни тяжеловесности; оно юмористично, это образец самопередразнивания, которое и вообще не чуждо моим писаниям, и, вероятно, является причиной тому, что меня так часто неверно читают».

Каждый пишущий человек знает, как важна первая фраза любого текста: она задает тон, мелодию и настроение всего дальнейшего повествования. Первая фраза автобиографии Томаса Манна в переводе Анны Кулишер оказалась разбитой на две. В этом, как мы видим по высказыванию самого автора, нет ничего удивительного или странного. Так поступали многие переводчики с громоздкими, на их взгляд, предложениями Волшебника. Важно, чтобы при переводе не исказился смысл сказанного и сохранилась мелодия оригинала. Начало «Очерка моей жизни» выглядит в переводе А.Кулишер так: «Родился я в 1875 году в Любеке. Я – младший сын купца и сенатора вольного города Любека – Иоганна-Генриха Манна и его жены Юлии да Сильва-Брунс».

На мой взгляд, повторение в двух соседних предложениях слов «я» и «Любек» здесь не очень оправдано, тем более что в оригинальной фразе Томаса Манна подобных повторов нет. Но это, конечно, мое субъективное мнение. Обратимся к фактам, которые должны трактоваться однозначно: либо правда, либо ложь. К моему удивлению оказалось, что не все из написанного в русском переводе автобиографии Томаса Манна соответствует действительности.

Конечно, год и место рождения, а также имена родителей переведены верно (в оригинале, правда, имена Иоганн Генрих написаны без черточки). Должность и профессия отца тоже названы правильно. А вот то, что Томас – «младший сын» многодетной семьи купца и сенатора, вызывает не просто сомнения, а протест. Ведь в семье Иоганна Генриха и Юлии было пятеро детей: три сына – Генрих, Томас и Виктор – и две дочери – Юлия и Карла. Мы их всех в этих заметках по тому или иному поводу уже вспоминали. И младшим, конечно, был не Томас, а Виктор, Викко, как его звали в домашнем кругу. Он был на пятнадцать лет младше Томаса и отличался от своих утонченных и одаренных старших братьев и сестер большей простотой и бесхитростностью. В конце своей не очень долгой жизни Виктор написал воспоминания о семье «Нас было пятеро». Многие подробности жизни Маннов мы узнали из этой книги.

Виктор – единственный из всех Маннов – оставался в Германии во времена Третьего рейха. Генрих писал ему сердечные и теплые письма, Томас относился к Викко немного снисходительно. Тем не менее, Томас поддерживал и, как мог, воспитывал младшего брата, драчуна и шалопая. А иногда даже использовал его знания в своей работе. Когда Томас писал свой первый роман в Мюнхене, он выпытал у Викко, которому тогда было лет восемь, несколько специфически мюнхенских бранных слов, чтобы вложить их в уста одного из действующих лиц «Будденброков».

После Второй мировой войны, когда встал вопрос о возврате Томасу Манну конфискованного нацистами мюнхенского дома, именно Виктор взял на себя все организационные хлопоты и очень помог своему брату.

В общем, назвать Томаса «младшим сыном» мог только человек, совсем не знакомый с биографией писателя, что никак не соответствует образу Анны Семеновны Кулишер, учившейся в Европе и читавшей работы многих европейских писателей в оригиналах. Может быть, Томас Манн и здесь ошибся, как в «загадке первородства» братьев Эренберг? Нет, в оригинале первая фраза автобиографии звучит так: «Я родился в 1875 году в Любеке вторым сыном купца и сенатора вольного города Иоганна Генриха Манна и его жены Юлии да Сильва-Брунс».

Вот в этой фразе все верно: Томас – второй сын сенатора, что вовсе не означает «младший». Последнее – чистая фантазия переводчицы, какое-то «затмение ума» или, скорее, «заблуждение сердца».

Что удивительно: эта ошибка прошла не только через тончайший фильтр корректоров и редакторов первого издания сочинений Томаса Манна на русском языке. Эту ошибку не заметили в течение последующих пятидесяти лет многочисленные отечественные «манноведы», и ее повторил без комментариев составитель нового собрания сочинений немецкого классика мудрейший и всезнающий Соломон Константинович Апт! Уж он-то про Викко знал определенно! В написанной им биографии Томаса Манна С. Апт не раз говорит о его младшем брате Викторе, который «родился в год пятидесятилетия сенатора и столетия фирмы».

Сейчас, увы, не спросишь у Анны Семеновны, почему она «второй сын» перевела как «младший», забыв про Виктора, а у Соломона Константиновича не поинтересуешься, почему он закрыл глаза на этот явно известный ему «ляп» переводчицы. Остается только пожать плечами и признать, что ответа на эти вопросы у нас нет.