Анна Ахматова. В ту ночь мы сошли друг от друга с ума…

В ту ночь мы сошли друг от друга с ума,
Светила нам только зловещая тьма,
Свое бормотали арыки,
И Азией пахли гвоздики.

И мы проходили сквозь город чужой,
Сквозь дымную песнь и полуночный зной,—
Одни под созвездием Змея,
Взглянуть друг на друга не смея.

То мог быть Стамбул или даже Багдад,
Но, увы! не Варшава, не Ленинград,
И горькое это несходство
Душило, как воздух сиротства.

И чудилось: рядом шагают века,
И в бубен незримая била рука,
И звуки, как тайные знаки,
Пред нами кружились во мраке.

Мы были с тобою в таинственной мгле,
Как будто бы шли по ничейной земле,
Но месяц алмазной фелукой
Вдруг выплыл над встречей-разлукой…

И если вернется та ночь и к тебе
В твоей для меня непонятной судьбе,
Ты знай, что приснилась кому-то
Священная эта минута.

3 комментария для “Анна Ахматова. В ту ночь мы сошли друг от друга с ума…

  1. Пора подвести итог. В Гостевой высказались три человека, еще трое написали мне в личку. Все были за то, что адресат стихотворения Юзеф Чапский. Наша любимая народная Википедия пишет более осторожно: «В 1942 в Ташкенте (Чапский) познакомился у А. Н. Толстого с Анной Ахматовой. Возможно, Чапскому посвящено её стихотворение «В ту ночь мы сошли друг от друга с ума…». Наталья Громова, писатель и историк литературы, тоже проявляет определенную осторожность: «До сих пор так до конца неясно посвятила она это стихотворение Чапскому или своему другу, ташкентскому композитору Алексею Козловскому. Тайна той ночи так и осталась неразгаданной». Наконец, израильский писатель, уроженец Саратова Владимир Фромер обращает внимание на другой вариант стихотворения, напечатанный в 1960 году в журнале «Нева» уже без 3-его катрена и с большим изменением последнего катрена:
    И если вернется та ночь и к тебе,
    Будь доброй к моей запоздалой мольбе,
    Пришли наяву ли, во сне ли
    Мне голос азийской свирели.
    Фромер пишет: «Изменения в этом варианте существенны. Варшава и Ленинград исчезли, а последний катрен переработан до неузнаваемости.След поляка Ахматовой изгнан. К тому же Юзеф Чапский никогда не играл на свирели. Он вообще не имел никакого отношения к музыке. Логично предположить, что у этого варианта другой адресат, с которым Ахматову связывали близкие отношения. С Чапским же она встретилась в Ташкенте всего один раз и по причине личного характера сделала его ширмой, скрывшей подлинного адресата». «…но кто же главный адресат этого стихотворения?» — спрашивает Фромер и сам далее отвечает, — Нет ни малейшего сомнения в том, что им был один из самых близких ташкентских друзей Ахматовой композитор и дирижер Алексей Федорович Козловский, автор многочисленных опер, симфоний, сонат. Он написал музыку к стихам Ахматовой «Царскосельская статуя», «Ива», к ленинградским фрагментам «Поэмы без героя», к драме «Пролог». Жена Козловского Галина Лонгиновна Козловская пишет в книге своих мемуаров: «И когда годы спустя Алексей Федорович впервые прочел эти стихи («В ту ночь мы сошли друг от друга с ума…»), он ошеломленно опустил книгу и только сказал: «Прочти». Я на всю жизнь запомнила его взгляд и оценила всю высоту и целомудрие этого его запоздалого признания».

  2. Любите ли вы Анну Ахматову, как люблю ее я?
    Тогда к вам вопрос. Кто адресат этого стихотворения?
    Даю вам на размышление 1 неделю.
    В следующее воскресенье подведу итог.

Добавить комментарий