Кошачьи инстинкты, или Почему хлеб — всему голова?

Прочла интересный, в целом текст, который даже у «незнатока» может вызвать серьезные вопросы. Но для этого надо будет привлечь большую долю здравого смысла.
Итак, написано:

“В целом нет сомнения, что евреи сыграли существенную роль в развитии воровского жаргона в Российской империи (этот же феномен наблюдается и в Германии, где уже со Средних Веков существенная часть воровского жаргона основана на др.-еврейских корнях, взятых из Западного идиша, и даже в Магрибе.

Вам это не кажется странным? Другими словами, наличие др.евр. корней в словарях России, Германии и североафриканского Магриба не опровергается, но однозначно и решительно выталкивается в маргинальный воровской жаргон? Что же, все евреи были преступниками? Очень похоже на целенаправленный антисемитский миф. (Хотя на территории закрытых гетто вполне мог выработаться свой секретный язык, необходимый для противостояния и выживания общины).

Логика и множащиеся примеры подсказывают, что и в обыденной речи слов древне-еврейского происхождения (а не только из идиш!) пропорционально столько же, если не больше. Но если искать только там, где хочется, то и найдешь только то, что хочется.

Началось это безобразие так. Разрешили европейские лингвистические “светила” находить семитские корни только в трех случаях: в именах, в обыкновенных популярных именах, в религиозно-ритуальной сфере и в …уголовном жаргоне — и все! За пределами этих групп подобные поиски объявлены неразрешимыми, а потому — чтобы зря не заморачиваться! — вся эта “лженаука” была запрещена. Все это объясняется давним “запретом”, узаконенный Парижским Лингвистическим обществом в 1866 году на какое-либо рассмотрение работ о происхождении языков. (Об этом обо многом другом у меня в статье “Неприличная тема”, которая готовится к публикации). Во многих общеупотребительных словах однозначно просматривались прото-ивритские корни и от греха подальше проблему признали нерешаемой и потому как бы несуществующей. Перефразируя знаменитое высказывание “друга советских физкультурников’, можно сказать так: “нет Проблемы — значит нет проблемы!”

Но даже и с воровским жаргоном — неувязка. Ретивые сетевые лингвисты с патриотическим настроем возражают и оспаривают, причем в таких выражениях: “ну, этого никак не может быть…”:

Клифт = «пиджак» тоже на укр. (и польском) идише: в словаре немецкого языка братьев Гримм есть слово Kluft с тем же значением, указано как австрийский воровской жаргон (данное слово никак не может происходить от др.-евр. хлифа).
Почему же «никак не может»? Что ему мешает?

Дальше у вас интересный пассаж. «Сюда же, скорее всего, и «малина». Нет, она не может происходить от др.-евр. малон «ночлег», т.к. в южной Украине это слово звучало бы в устах еврея как «мул(е)н», т.е. фонетически ничего общего с малиной. Зато в др.-евр. есть однокоренное с ним слово «млуна» (сторожка, конура), оно-то и произносилось бы «млине». Но где же вывод? Для чего это сказано? Что перед нами — ошибка, и “ничего общего”? Или несомненное наличие языковой параллели?

А вот и “параша” определилась. Буквально сегодня я нашла в Strong’s Dictionary, что слово переш — означает экскременты. Коротко и ясно.

Дальше тот же же опровергатель пишет: Например, у меня сильные сомнения относительно «шмона». В устах укр. еврея слово со значением «восемь» звучало бы как «шмойне», и, если бы от него было образовано воровское слово, оно бы, наверное, было «шмойня» или «шмоня», но не «шмон». Не знаю, отчего шмон…»

Воля вaша, это просто смешно! Шмона, но не шмон! Вот наши соотечественники говорят «драйваю»,
«аппликнулся», а в России говорят «копипастнулся», «залогинься» — так от чего произошли эти слова? Kаждый язык, перерабатывает инородную лексику под свою фонетику.

Вывод один: надо уделить побольше внимания самым обыденным словам и посмотреть взглядом эксперта — каково там происхождение? Не надо оглядываться на критиков — чаще всего они критикуют не от знания и не от понимания, а от отсутствия оных.

Теперь хочу вернуться к обсуждаемой ранее теме относительно молока — халав.
Помните, у нас зашел разговор зашел о слове хлев — вроде оно тоже от того же “молочного” корня — в качестве сарая для молочного скота. Но оказывается не только хлев, но и хлеб! Как мы видим, слово слово хлеб состоит из тех же согласных, что и халаб (халав). Об этом писал Аркадий Гайсинский в своей заметке “Игра словами”. Но не в одних корневых согласных дело. Мне удалось раскопать эту интересную лингвистичексую ситуацию глубже. В этом мне помог тот же Strong’s Dictionary.

khay’-leb;
 from an unused root meaning to be fat; fat, whether literally or figuratively;
hence, the richest or choice part: grease, marrow.

 В переводе становится понятным, что слови халеб означало жир, жирность, самую лучшую часть еды и даже вкусное (и жирное!) содержание мозговой косточки. И уже как следствие, словарь выводит халав (молоко и молочные продукты) из этого же значения — “жирный”, “лучший”.
Теперь становится понятным, что и слово “хлеб” в значении “еда” тоже произошло от этого значения. Скорее всего, именно поэтому “хлеб — всему голова!” Изначально это было отнюдь не “хлебо-булочные изделия”, а вкусная поХЛЕБка, сдобренная молоком (не обезжиренным!), или маслом. Точно не могу сказать, какие на тот момент были известны технологические способы обработки молочных продуктов, знали ли наши далекие предки такие вкусности как масло и сметану. Но похоже, что “жирное” в те времена (не было у них борьбы с холестерином!) означало лучшую еду, самую вкусную, самую сытную, она и была — всему голова! Сейчас такие здоровые инстинкты остались только у кошек. Поставьте своему котюне две мисочки: с нормальной сметаной и “полезной”, маложирной. Умное создание обязательно полакомится жирненькой, а обезжиренную только понюхает и брезгливо отойдет.