Иосиф Бродский. Шесть лет спустя

Так долго вместе прожили, что вновь
второе января пришлось на вторник,
что удивленно поднятая бровь,
как со стекла автомобиля — дворник,
с лица сгоняла смутную печаль,
незамутненной оставляя даль.

Так долго вместе прожили, что снег
коль выпадет, то думалось — навеки,
что, дабы не зажмуривать ей век,
я прикрывал ладонью их, и веки,
не веря, что их пробуют спасти,
метались там, как бабочки в горсти.

Так чужды были всякой новизне,
что тесные объятия во сне
бесчестили любой психоанализ;
что губы, припадавшие к плечу,
с моими, задувавшими свечу,
не видя дел иных, соединялись.

Так долго вместе прожили, что роз
семейство на обшарпанных обоях
сменилось целой рощею берез,
и деньги появились у обоих,
и тридцать дней над морем, языкат,
грозил пожаром Турции закат.

Так долго вместе прожили без книг,
без мебели, без утвари, на старом
диванчике, что — прежде чем возник —
был треугольник перпендикуляром,
восставленным знакомыми стоймя
над слившимися точками двумя.

Так долго вместе прожили мы с ней,
что сделали из собственных теней
мы дверь себе — работаешь ли, спишь ли,
но створки не распахивались врозь,
и мы прошли их, видимо, насквозь
и черным ходом в будущее вышли.

Один комментарий к “Иосиф Бродский. Шесть лет спустя

  1. Иосиф Бродский. Шесть лет спустя

    Так долго вместе прожили, что вновь
    второе января пришлось на вторник,
    что удивленно поднятая бровь,
    как со стекла автомобиля — дворник,
    с лица сгоняла смутную печаль,
    незамутненной оставляя даль.

    Так долго вместе прожили, что снег
    коль выпадет, то думалось — навеки,
    что, дабы не зажмуривать ей век,
    я прикрывал ладонью их, и веки,
    не веря, что их пробуют спасти,
    метались там, как бабочки в горсти.

    Так чужды были всякой новизне,
    что тесные объятия во сне
    бесчестили любой психоанализ;
    что губы, припадавшие к плечу,
    с моими, задувавшими свечу,
    не видя дел иных, соединялись.

    Так долго вместе прожили, что роз
    семейство на обшарпанных обоях
    сменилось целой рощею берез,
    и деньги появились у обоих,
    и тридцать дней над морем, языкат,
    грозил пожаром Турции закат.

    Так долго вместе прожили без книг,
    без мебели, без утвари, на старом
    диванчике, что — прежде чем возник —
    был треугольник перпендикуляром,
    восставленным знакомыми стоймя
    над слившимися точками двумя.

    Так долго вместе прожили мы с ней,
    что сделали из собственных теней
    мы дверь себе — работаешь ли, спишь ли,
    но створки не распахивались врозь,
    и мы прошли их, видимо, насквозь
    и черным ходом в будущее вышли.

Добавить комментарий