Кэрол В. Дэвис: Как я пишу стихи. Спрашивает Гарретт Хазелвуд

Кэрол В. Дэвис обсуждает истоки своего нового стихотворения, собственный уникальный метод увязки  жизненных деталей и свой  опыт жизни «в нескольких языках» одновременно.

Гарретт Хазелвуд: Какой был ваш первоначальный импульс для написания стихотворения  “Студент говорит: все что мы читаем действует угнетающе”?
Кэрол Дэвис: Я всегда говорю своим студентам, что никогда не надо  начинать стихотворение с названия, потому что никто не знает, как оно пойдет. Однако, в случае этого стихотворения, я начала с заголовка, так как уже был комментарий студента, и это было так прекрасно, что просто остановилось во мне. Так что был стимул ответить студенту.

ГХ: Как часто и каким образом ваши ученики становятся неотъемлемой частью вашей поэзии?
КД: Я, собственно, не такой фанат, что постоянно думаю о качестве самореферентной поэзии, то есть поэзии о поэзии или даже о научении поэзии. Однако, бывают случаи, когда студенты говорят удивительные вещи и их комментарии прокладывают себе путь в стихотворение. Как правило, моя работа исходит из обычных источников: изображение (то, что я видела, и что осталось со мной), кусочек разговора, наконец, память. Некоторые музыкальные опусы нередко могут спровоцировать начало стихотворения. И, конечно, больше всего, чтение произведений других поэтов.

ГХ: Движение этого стихотворение, от комментария  студента к апельсину советской  зимы, прекрасно и очень похоже на движение памяти. Можете ли вы рассказать нам о процессе сшивания различных частей стихотворения?
КД: Наверное, это будет неудовлетворительным ответом, но мой ум работает таким образом. Я очень часто делаю определенные «скачки» в своих стихах. Это, вероятно, имеет отношение к способу, которым работает память. Когда мы читаем стихи, которые делают такие «прыжки», часто получается своего рода органическое единство. Мы не можем объяснить, и нам это не  нужно, как это работает, но оно просто работает. Я обычно сознательно не склеиваю вместе различные куски.

ГХ: Один из уроков этого стихотворения: кажется, что интерпретация принципиально сформирована определенным способом видения. В вашей собственной жизни, вы чувствуете себя от природы предрасположенной к пристальному наблюдению, или нужно было специально культивировать в себе эту практику, чтобы  сделать глаза восприимчивыми к таким красивым деталям, как “клетчатые шорты туриста” или “ свежие листья под трупом”? Можете ли вы рекомендовать какие-то методы для «оттачивания» поэтического глаза?
КД: Это интересный вопрос. Всякий раз, когда  могу, я стараюсь уйти либо в колонию художников или, если это возможно, вернуться в Россию. Я нахожу, что в моем отсутствии, особенно при отъезде в новое место, моя наблюдательность всегда острее. На самом деле я много думала об этом в последнее время, так как я хотела бы работать над тем, чтобы это умение “видеть” стало  сильнее, даже когда я не уезжаю. Когда я отсутствую, это связано с моими занятиями в России. Из-за этого, я, как правило, имею больше времени и становлюсь более изолированной, что помогает быть более собранной и быть в состоянии выполнить больший объем работы.

В случае с этим стихотворением детали пришли от моих размышлений о том, что делает литературное произведение интересным и что важно в том, что мы наблюдаем. Я думаю, что есть моменты в нашей жизни, когда наша наблюдательность острее, когда мы переживаем какие-то изменения в нашей жизни или какой эмоциональный подъем. С точки зрения техники, конечно, очень важно обратить внимание, чтобы быть открытыми для новых впечатлений, но не надо пугаться и повторений. Очень часто то, что я вижу, останется в голове, но это проявится только когда-то позже, иногда много позже, когда этот образ уже вошел в стихотворение.

ГХ: Иногда, возможно это мужчина из Техаса из вашего стихотворения, наш собственный ограниченный опыт заставляет нас неправильно истолковывать (или пройти мимо) то, что происходит в мире вокруг нас. Стихотворение, кажется, размышляет о недостатке  или избытке нашего языка: блюда в меню не соответствуют их наличию, человек говорит слишком громко, рассказчик надеется, что официантка не говорит по-английски, а потом плачется, что ее собственный русский язык не сильнее. Какую роль, вы думаете, играет язык в формировании нашего опыта? 

КД: Язык и его роль были моим пунктиком в течение многих десятилетий. В 1996 году я приехала в Россию на один год по гранту Фулбрайта. Я заметила, пока я была там, я стала другим человеком. Я стараюсь быть спокойной в целом, но там я была еще более тихой. Это была небольшая языковая проблема, отчасти эмоциональная. Если я была в комнате, где много русскоязычных, я была очень тихой, прислушиваясь и пытаясь все понять. Мне стали привычны усилия  для полного выражения себя в другом языке. Как поэты мы сосредоточены на языке, на том, как мы что-то говорим, и это усиливается для “живущих в другом языке”, я писала об этом в своих стихах. Может быть, что это просто-напросто «проклятие писателя».  Для нас  недостаточна  просто возможность говорить в ходе беседы на другом языке. Это часть моего разочарования, разочарование человека, прожившего  в России в течение десятилетий. Всегда бывает, что какое-то слово, нюанс я не знаю как выразить, и я чувствую острое разочарование. Люди иногда спрашивают, свободно ли я говорю. Я не знаю, как ответить на этот вопрос. Разговор и полное двуязычие — кардинально разные вещи.

ГХ: Вы недавно опубликовали сборник стихов Because I Cannot Leave This Body. Можете ли вы рассказать нам об этом?
КД: Новая книга связывает воедино различные темы. Стихи в ней и кросс-культурные, и на географическом пограничье — все это, чтобы показать историю моей семьи как еврейской, как чужаков и как иммигрантов. Некоторые стихи исследуют границы между верой, фольклором и суевериями. Один раздел имеет стихи, главным образом, отвечающие на картины Люсьена Фрейда. И есть стихи места — Небраска, Вайоминг, Берлин, и конечно Россия.

Кэрол В. Дэвис является автором сборников стихов Because I Cannot Leave This Body, Between Storms и Into the Arms of Pushkin: Poems of St. Petersburg, за которую получила  T. S. Eliot Prize в 2007 году. Она является редактором поэзии в The Los Angeles newspaper the Jewish Journal.
Гарретт Хазелвуд – редакционный помощник в  The Southern Review. В 2017 году — лауреат  премии Kent Gramm MFA Award for Literary Nonfiction. Работа ГХ  была представлена в антологии Eclectica Magazine’s twentieth anniversary anthology of speculative fiction. В настоящее время работает над романом и книгой-эссе.

 

 

Добавить комментарий