Автор: Пока я шаттлом шаталась по терминалу в аэропорту в ожидании своего рейса, я заметила немолодого мужчину, стоящего за небольшей стойкой. На форменном жилете было написано, кажется, «Dallas-Fort Worth Ambassador». В третий раз проходя мимо, я решилась полюбопытствовать.
Оказывается, он один из многочисленной армии волонтеров, помогающих пассажирам. В огромном аэропорту люди, особенно из маленьких городов, где весь аэропорт виден насквозь, теряются, не знают, куда идти, а такие волонтеры их направляют. Они хорошо знают аэропорт. Он бывший военный. Выйдя на пенсию, еще очень много лет работал на каком-то техническом производстве, а теперь окончательно не у дел. Год назад умерла жена. И он пошел в волонтеры, которых много в крупных аэропортах.
Он оказался интересным и приятным человеком. Когда-то его готовили в военные переводчики, и он знал русский и немецкий, но с русским много лет не имел дела и подзабыл. Мы мило поболтали. Я рада, что он нашел себя в добровольной работе. И все же мне инстинктивно представляется, что аэропорты — предприятия прибыльные и поэтому не должны привлекать бесплатных тружеников. Это не работа на кухне для бездомных, которая есть дело ни разу не коммерческое, как сейчас говорят в России..
Однажды лежал в одноместной палате, куда кладут побывавших короткое время «там» и, проснувшись, увидел симпатичную бабульку, увешанную драгоценностями как новогодняя ёлка.
— Who are you?
— I am lady-cleaner!
Ни фига себе! Дама-уборщица в бриллиантах!
Потом встречал много раз — в вестюбюлях госпиталей, спасателей на пляжах, тёток на пешеходных переходах (тут за незначительную плату). Помогают. Так что пусть будут.
Есть иная публика, тоже добровольцы. Это агитаторы из разных сект. Этих гнать метлой.
А с агитаторами из разных сект первое время в Америке я ударялась в теологические споры на доступном мне уровне — для практики в языке.
На форменном жилете было написано, кажется, «Dallas-Fort Worth Ambassador». В третий раз проходя мимо, я решилась полюбопытствовать.