Автор: Дадим сначала определения:
— справедли́вость — понятие о должном, содержащее в себе требование соответствия деяния человека и воздаяния за него, в частности, содеянного преступления и наказания;
— истина — характеристика мышления в его отношении к своему предмету; мысль называется истинной (или просто — истиной), если она полностью соответствует своему предмету.
Рассмотрим, как данные определения соответствуют коллизиям, представленным в классических англоязычных романах Уильяма Фолкнера «Особняк», Харпер Ли «Убить пересмешника» и Агаты Кристи «Убоийство в Восточном экспрессе».
Один из главных героев романа Уильяма Фолкнера «Особняк» прокурор округа, юрист Гэвин Стивенс говорит: «Я счастлив, что мне была дана возможность безнаказанно вмешиваться в дела других людей, не принося им зла, я по призванию принадлежу к тем, кому заранее отпущены грехи, оттого что им справедливость дороже истины, и мне не дано было своим прикосновением погубить то, что я любил».
Далее мы читаем, как он, Гэвин Стивенс, с помощью молодой женщины Линды и своего старинного приятеля В.К. Рэтлифа освобождает из тюрьмы Минка Сноупса, отсидевшего там 38 лет за то, что, во-первых застрелил фермера Хьюстона, несправедливо потребовавшего от него, Минка, один дополнительный доллар, и во-вторых за попытку к бегству после 15 лет отсидки в тюрьме, когда была уже надежда на его досрочное освобождение. Попытку к бегству спровоцировал богатый родственник Минка Флем Сноупс, который не помог Минку на суде и потому боялся выхода Минка на свободу. Напомню, на суде Минк громко крикнул: «Не трогайте меня! Видите — я занят! Сноупс! Флем Сноупс! Кто-нибудь, позовите сюда Флема Сноупса! Я заплачу! Флем вам заплатит!». Флем знал, что по выходу Минка на свободу тот обязательно его убьет. Итак, Гэвин Стивенс, Линда и В.К. Рэтлиф досрочно освобождают Минка из тюрьмы, после 38 лет нахождения в ней, и передают ему 250 долларов с обязательством не пересекать границы штата Миссисипи, где живет Флем. Однако Минк эти деньги не принял, тем самым сняв с себя обязательство не покушаться на Флема. За 10 долларов, по закону полагающиеся ему при выходе из тюрьмы, Минк покупает пистолет, из которого он убивает Флема.
Какое отношение имеет рассказанная нами история к справедливости и истине? Самое прямое. Флем был известным в округе жуликом. Стивен, Линда и Рэтлиф, зная, в принципе, несокрушимое упрямство Минка, предполагали, чем может закончиться его досрочное освобождение, и предприняли некоторые действия к недопущению убийства Флема, которые, однако, оказались недостаточными. Они же помогли Минку убежать после убийства, затем снабдили его деньгами.
В пределах заявленной нами темы у нас нет возможности углубляться в художественную ткань романа «Особняк». Упомянем здесь только про очень большую убедительность поступков каждого из героев романа, независимо от их моральных характеристик, повлиявших на интерпретацию понятия справедливости, даже при сохраняющейся картине событийной истины.
Теперь обратимся к роману Харпер Ли «Убить пересмешника». В романе рассказывается о жизни небольшой семьи белых людей в южном штате Америки. Семья состоит из четырех человек: отца Аттикуса Финча, двоих его детей, мальчика Джима и девочки Глазастик, а также незамужней сестры Аттикуса. Финч – адвокат, которому на суде поручено защищать чернокожего мужчину. Защитить не удалось из-за предвзятого отношения к обвиняемому суда присяжных, состоявшего только из белых. Когда несправедливо обвиненного чернокожего мужчину перевозили в другую тюрьму, его нервы не выдержали, он от страха побежал и был убит. Главный истец Боб Юэл , затеявший этот неправедный суд, хотя и выиграл дело, но стал посмешищем всего городка. Чтобы отомстить за эти насмешки адвокату убитого чернокожего мужчины, он решил расправиться с детьми адвоката, однако в результате он, Боб Юэл, оказался сам убитым при не вполне выясненных обстоятельствах. В дом адвоката пришел шериф городка Гек Тейт, который стал уверять Финча, что Боб Юэл сам упал и наткнулся на собственный нож. Вот как об этом сказано в романе:
« — Мистер Финч, — невозмутимо сказал мистер Тейт, — Боб Юэл напоролся на собственный нож. Он сам себя заколол».
Потом Тейт повторил еще раз:
— Мистер Финч, Боб Юэл упал и напоролся на собственный нож. Я могу это доказать».
В конце — концов, хорошенько обдумав ситуацию, Аттикус Финч согласился с придуманной версией шерифа:
«Аттикус ещё долго сидел и смотрел себе под ноги. Наконец он поднял голову.
— Глазастик, — сказал он, — мистер Юэл упал на свой нож. Ты это понимаешь?
У Аттикуса было такое лицо — надо было его подбодрить. Я подбежала к нему и обняла и поцеловала изо всей силы.
— Ну, конечно, понимаю, — успокоила я его. — Мистер Тейт всё правильно говорил….
Аттикус потёрся щекой о мою голову. Потом встал и пошёл через всю веранду в тень, и походка у него опять стала молодая и лёгкая».
Таким образом, в романе «Убить пересмешника» мы опять видим ситуацию, при которой справедливость превалирует над истиной.
Рассмотрим теперь роман Агаты Кристи «Убийство в Восточном экспрессе». Тринадцать человек едут в вагоне Восточного экспресса, следующем из Стамбула в Европу. Происходит убийство одного из пассажиров. К расследованию убийства привлекается именитый сыщик Эркюль Пуаро. В процессе расследования Пуаро обнаруживает, что убит человек, который в прошлом был сам виноват в смерти очень близкого всем остальным двенадцати пассажирам человека. Становится понятно, что преступление солидарно и по взаимной договоренности совершили сами пассажиры. Пуаро сказал им об этом, но предложил им же другую версию, спасительную для них, по которой убийца скрылся с поезда: «Теперь я изложу другую версию, полностью исключающую эту. Она предельно проста. У мистера Рэтчетта был враг, которого он имел основания опасаться. Он описал мистеру Хардману своего врага и сообщил, что покушение на его жизнь, если, конечно, оно произойдет, по всей вероятности, состоится на вторую ночь по выезде из Стамбула. Должен вам сказать, дамы и господа, что Рэтчетт знал гораздо больше, чем говорил. Враг, как и ожидал мистер Рэтчетт, сел на поезд в Белграде или в Виньковцах, где ему удалось пробраться в вагон через дверь, которую забыли закрыть полковник Арбэтнот и мистер Маккуин, выходившие на перрон в Белграде. Враг этот запасся формой проводника спальных вагонов, которую надел поверх своего обычного платья, и вагонным ключом, который позволил ему проникнуть в купе Рэтчетта, несмотря на то, что его дверь была заперта. Мистер Рэтчетт не проснулся — он принял на ночь снотворное. Человек набросился на Рэтчетта с кинжалом, нанес ему дюжину [двенадцать] ударов и, убив, ушел из купе через дверь, ведущую в купе миссис Хаббард….Мимоходом он сунул кинжал в умывальную сумочку миссис Хаббард. Сам того не подозревая, он обронил в купе пуговицу с формы проводника. Затем вышел из купе и пошел по коридору. Заметив пустое купе, он поспешно скинул форму проводника, сунул ее в чужой сундук и через несколько минут, переодетый в свой обычный костюм, сошел с поезда прямо перед его отправлением через ту же дверь рядом с вагоном-рестораном». У пассажиров вырвался дружный вздох облегчения».
Все пассажиры с одобрением приняли эту выдуманную самим Эркюлем Пуаро версию убийства, спасительную для них:
«Пуаро посмотрел на своего друга: — Вы директор компании, мсье Бук. Что вы на это скажете? Мсье Бук откашлялся: — По моему мнению, мсье Пуаро, — сказал он, — ваша первая версия была верной, совершенно верной, и я предлагаю, когда явится югославская полиция, изложить эту версию».
Теперь мы видим, что во всех трех романах формальные определения понятий справедливости и истины оказались не подходящими для героев этих романов – служителей Фемиды из-за их большой общности. Герои этих романов прокурор и юрист Стивен Гэвин, шериф городка Гек Тейт и выдающийся сыщик Эркюль Пуаро конкретизировали эти понятия, включив в термин справедливости понимание предистории совершённого деяния. Понятие же истины, даже при формальном оставлении его без изменения, при совместном рассмотрении пары «справедливость – истина», неизбежно само претерпевает изменения из-за измененной и конкретизированной первой компоненты – справедливости. Таким образом, в каждом из рассмотренных классических литературных англоязычных произведениях 20 века нами, вслед за авторами романов, были показаны ситуации превалирования понятия «справедливости» перед понятием «истина».