«Кладбище в Козине» Бабеля

Прочитал очень интересную статью петербургского идишиста, литературоведа, переводчика, преподавателя, доктора химических наук, директора центра «Петербургская иудаика» и просто интересного человека Валерия Дымшица про еврейские мотивы у Исаака Бабеля ( 2002 год):

В. Дымшиц «Еврейско-русский обманщик» // Народ Книги в мире книг. 2002. № 40. С. 1–6.

Эта статья получила продолжение в виде недавней полемики Валерия с бабелеведами, включая замечательного литературоведа, профессора-внештатника из Израиля Михаила Вайскопфа (В. Дымшиц. «Бабель среди книжников и фарисеев», В. Дымшиц. «Писать вавилоны»).

Меня, однако, заинтересовала не столько полемика, сколько сама зарисовка Бабеля «Кладбище в Козине».

КЛАДБИЩЕ В КОЗИНЕ

Кладбище в еврейском местечке. Ассирия и таинственное тление Востока на поросших бурьяном волынских полях.

Обточенные серые камни с трехсотлетними письменами. Грубое тиснение горельефов, высеченных на граните. Изображение рыбы и овцы над мертвой человеческой головой. Изображения раввинов в меховых шапках. Раввины подпоясаны ремнем на узких чреслах. Под безглазыми лицами волнистая каменная линия завитых бород. В стороне, под дубом, размозженным молнией, стоит склеп рабби Азриила, убитого казаками Богдана Хмельницкого. Четыре поколения лежат в этой усыпальнице, нищей, как жилище водоноса, и скрижали, зазеленевшие скрижали, поют о них молитвой бедуина:

«Азриил, сын Анания, уста Еговы.
Илия, сын Азриила, мозг, вступивший в единоборство с забвением.
Вольф, сын Илии, принц, похищенный у Торы на девятнадцатой весне.
Иуда, сын Вольфа, раввин краковский и пражский.
О смерть, о корыстолюбец, о жадный вор, отчего ты не пожалел нас хотя бы однажды?»

Конечно, это не реалистичное описание еврейского кладбища. Волынь — не Венеция, и здесь на надгробном камне не может быть «Изображения раввинов в меховых шапках». Евреи в Восточной Европе строго соблюдали Вторую заповедь Декалога (почти как американцы — Вторую поправку Билля о Правах), запрещающyю изображения людей, особенно объемные.

Описание в записях Бабеля, которое приводит Дымшиц, гораздо скромнее: «Кладбище, разрушенный домик рабби Азраила, три поколения, памятник под выросшим над ним деревом, эти старые камни все одинаковой формы, одного содержания» (Дневник 1920 года).

Что это за ассоциация с некими «безглазыми лицами», под которыми «волнистая каменная линия завитых бород»? А как понять бабелевскую ни то эпитафию, ни то молитву бедуина? Не следует понимать «молитву бедуина» как перевод надгробной надписи. Это лишь ассоциации, которые у писателя вызвало кладбище. Бедуины, поэты-скитальцы в доисламской Аравии, заучивали свою родословную на много поколений назад, на это здесь намекает и Бабель.

«Азриил, сын Анания, уста Еговы» — Конечно, евреи не произносят Имени Бога, что еще за кощунственный «Е-ва» такой? Выражение פי ה «Уста Всевышнего» не является стандартным, скажем, названием книги вроде פני יהושע, в честь которого могли назвать раввина. Дальше, имя עזריאל Азриэль — вполне возможное, но много ли вы встречали традиционных евреев ХVII века по имени Анания? Это имя встречается в Танахе, в книге Нехемии 3:23 и 11:32: «и Азария, сын Маасеи, сына Анании, починил у своего дома» (אַחֲרָיו הֶחֱזִיק עֲזַרְיָה בֶן מַעֲשֵׂיָה בֶּן עֲנָנְיָה אֵצֶל בֵּיתוֹ).

«Илия, сын Азриила, мозг, вступивший в единоборство с забвением» Мозг, вступивший в противоборство с забвением? Что это???

«Вольф, сын Илии, принц, похищенный у Торы на девятнадцатой весне» — Слово נסיך «принц» обычно не употребляется в еврейской титулатуре и цветастых риторических восхвалениях умершего; более вероятно похожее слово נגיד «нагид» — «вельможа», «богатей».

«Иуда, сын Вольфа, раввин краковский и пражский» — раввин (или אבד דקק «Глава раввинского суда») с указанием места — вполне обычное указание в родословной.

«О смерть, о корыстолюбец, о жадный вор, отчего ты не пожалел нас хотя бы однажды?» — это тоже весьма вольная вариация, очень приблизительная передача горестных «hеспедов», которые иногда встречаются в эпитафиях. Про смерть не скажут «жадный вор», но скажут «сорван цветок в расцвете дней» или «упала корона с головы нашей».

Это прежде всего псевдо-ориентализм, стилизация под Восток, столь популярная в конце ХIХ и в начале ХХ века. Вспомним многочисленные модерновые синагоги Европы в «мавританском» или «мудехарском» стиле, от Петербурга до Риги и Унгвара-Ужгорода.

Еврей — это бедуин, по недоразумению родившийся в Польше.

Писатель попал на еврейское кладбище со старинными камнями, надписями закорючками, родословными из трех поколений, огелем (склепом) праведника. И вображение его разгорелось. Это кусочек таинственного Востока на политой кровью волынской земле! Что, если праведник умер не своей смертью, а в результате погромов хмельничины 1648-49 годoв, столь памятных евреям в этих местах? Что, если родословная не на три поколения, а на четыре? Что бы написали закинутые в восточную Польшу бедуины про смерть? Какими выражениями они поминали бы своих предков? Как изобразили бы их на лубочных надгробиях, если бы такие изображения практиковались, а не были бы запрещены? Олень и лев? А может — коза и рыба? Нет, не коза — овца! Bы бедуины, вaшa специализация — овцы!

Прaвда, фраза «мозг, вступивший в единоборство с забвением» выделяетстя загадочностью и нелепостью даже на этом фоне. Какой мозг, с каким забвением, какое единоборство? Библейский патриарх Яаков вступил в единоборство с ангелами господними, библейский Илья-пророк скрывался в пещере и вознесся живым на небеса, но причем тут мозг? Возможно, это мозг автора надгробных надписей, а то и мозг самого писателя?

8 комментариев для “«Кладбище в Козине» Бабеля

    1. Дорогой Евгений (не знаю отчества), спасибо за интерес к моей записи! Вы, кажется, где-то совсем по-близости живете, можно сказать — земляк?

      «Получается, вы взялись полемизировать с фантазией Бабеля. Вот что озадачивает. Ибо полемика с фантазией художника – занятие бессмысленное. Кто станет обсуждать правдоподобие внешности булгаковского Азазелло? А вы именно тем и занялись.»

      Уж не знаю, где вы нашли полемику с фантазиями Бабеля. Дело в том, что фантазии фантазиям — рознь, в том числе и литературные. Один писатель фантазирует об эльфах, хоббитах и розовых единорогах, а другой придумывает историю, в которой детали реалистично проработаны и соглаcуются с данными зоологии и физики. Поэтому разобраться в том, насколько реалистична фантазия Бабеля о кладбище на Волыни — дело совсем не пустое.

      «А представления ваши, по меньшей мере, неполны — по причине того, что получены из источников вторичных, третичных.. и т.д. по возрастающей степени и убывающей достоверности.»

      Ну почему это из третичных? Я себя вполне считаю специалистом по традиционным еврейским эпитафиям. Вы, наверно, заметили, что в обсуждаемой статье Дымшиц ссылается по этому вопросу именно на мою публикацию 1994 года. Так что кто третичен, а кто первичен — еще вопрос.

      Дальше по пунктам конспективно:

      1-2. Про изображения. Тут не только в том дело, что запрещает устная традиция, а в обычаях конкретных регионов. На Волыни на надгробиях людей не изображали. В лучшем случае, заменяли их медведями, как в Меджибоже (мераглим). А где-нибудь в Венеции (если бывали на кладбище на острове Лидо) — так вполне могли изобразить людей в том же сюжете (см., напр. надгробие Леона Модены)

      3. Что сказать про аргумент типа «много ли вы встречали традиционных евреев ХVII века по имени Анания» Честно признаюсь, я – ни одного. Даже шансов не было – родился несколько позже. Боюсь, и вы тоже. Однако выдвигаете сей довод, будто у вас был шанс проверить и посчитать евреев 17 века по именам.

      Очень удивили. Мне приходилось довольно много читать эпитафии и разные тексты ХVII века. Что же тут странного, если мы занимаемся историей?

      4. Не понял, что Вы имеете в виду. Фраза про «Мозг, вступивший в противоборство с забвением» — странная в нескольких отношениях. Ни про мозг, ни про забвение в трад. евр. эпитафиях обычно не пишут. Что вы хотели сказать фразой «У нас ведь есть такие имена, и много – неважно, знаете ли вы их«? Какие есть имена? Почему это не важно, знаю ли я их?

      5. «Не знаю, как в ваших источниках, а по мне наличие буквы каф-софит заставляет понимать это слово не «принц», а «твой принц». «

      Где — наличие буквы каф-софит? Я говорю, что в трад. евр. э-ях слово «принц» обычно не употребляется. «Твой принц» — тем более не употребляется. Но у Бабеля нет «твой».

      ««Обычно не употребляется в еврейской титулатуре» — пишете вы. Надо понимать, с большим знанием предмета. Я на такое не претендую, и потому умолкаю о титулатуре. Но все же, что могло бы это значить?»

      Вы как будто хотите что-то спросить, но не можете сформулировать вопрос. А я не знаю, как сказать, чтобы было понятно совсем непонятливым. Слово «принц» обычно не употребляетстя в формулах почтительного обращения (если вам не нравится слово «титулатура»), следующих перед именем усопшего.

      « В трактате «Авот» находим такую мишну: «Есть три венца: венец Торы, венец священнослужения и венец царства. Но венец доброго имени превосходит любой другой» (4: 17). … Поэтому он «принц», которому предстояло добыть себе корону. Бабель наверное знал эту мишну. Вы ничего не знаете, и в невежестве своем даже не знаете, что ничего не знаете. »

      Тут, как говорится «редакция, я фигею!». Мишну о трех коронах знает любой человек, минимально начитанный в еврейских текстах. Гордиться этим — как экономисту гордиться тем, что он умеет считать до ста (я надеюсь, вы умеете)! 🙂 Но связи у этого отрывка с эпитетом «принц» нет.

      «Вы затеваете пошлое теоретизирование по поводу фразы: «О смерть, о корыстолюбец, о жадный вор, отчего ты не пожалел нас хотя бы однажды?»

      Уж не знаю, что вы здесь нашли пошлого. Так не пишут в традиционных еврейских эпитафиях. «Корыстолюбец» — самому не смешно от такой лексики?

      «Отчаянный вопль еврейской души вырвался у Бабеля. Но вам он невнятен.»

      Тут у вас (и у некоторых других) какое-то недоразумение. Мне уже сказали, что, мoл, это хорошая [русская] литература, а я в ней якобы пытаюсь искать… плохую [еврейскую] этнографию (?!). Но я не обсуждаю, какая это литература. Я обсуждаю только насколько реалистична зарисовка Бабеля. Заметьте, он использовал название реального местечка, где действительно был и где видел склеп (оhель) «рабби Азраила, три поколения», из какового наблюдения обсуждаемая фантазия и выросла.

      Всего Bам хорошего, дорогой земляк, доброго здоровья.

    2. Добавлю к сказанному еще вот что. Любой текст, если рассматривать его нарратологически, имеет автора, от имени которого он написан, и подразумеваемого читателя, к которому он обращен. Один из тезисов, который я стараюсь отстаивать в своих работах о традиционных еврейских эпитафиях, состоит в том, что евр. эпитафии обычно безличны. Они почти никогда не пишутся от лица усопшего, очень редко — от лица родствнников. И они почти никогда не обращены к читателю. Все эти «остановись прохожий» для еврейских эпитафий не типичны. Эпитафии пишутся для вечности. Они являются молитвами, служат свидетельством о заслугах умершего в Небесном Суде для смягчения его приговора. Выступают его ангелом.

      Поэтому вот эта фраза (понравившаясая моему милуокскому земляку-собеседнику), совершенно чудовищна, на мой взгляд: «О смерть, о корыстолюбец, о жадный вор, отчего ты не пожалел нас хотя бы однажды?»

      Во-первых, она написана от имени родственников («нас»). Во-вторых, она имеет адресата (пусть и формально-риторического): «О смерть, ты». Обращать эпитафию к Смерти или к Ангелу Смерти — по мне так еще чудовищнее, чем называть Бога по имени, что Бабель здесь тоже делает. Это как молиться телеграфному столбу. В-третьих, «корыстолюбец» — такого слова, пожалуй, просто нет в древнееврейском, а слова «жадный вор» хоть и есть, но в эпитафиях не встречаются, по-моему.

      Я за свою жизнь прочитал много тысяч традиционных эпитафий на иврите, и опубликовал о них не один десяток статей в научных журналах, в том числе с анализом их структуры. Поэтому, хоть мои знания неполны, но, надеюсь, кое-что нетривиальное и обобщающее по этому поводу я все же могу заметить. 🙂

      1. «Я за свою жизнь прочитал много тысяч традиционных эпитафий на иврите, и опубликовал о них не один десяток статей в научных журналах, в том числе с анализом их структуры. Поэтому, хоть мои знания неполны, но, надеюсь, кое-что нетривиальное и обобщающее по этому поводу я все же могу заметить»

        Дорогой Михаил,
        Ваше творчество на поприще эпитафий уважаю, хоть и не читал. Жаль только, что Бабель, как видно, тоже не читал ваших работ. И разыгралась его фантазия, И написал прекрасный рассказ.

        Вы, с одной стороны, признаете, что это плод фантазии, а с другой называете его зарисовкой (и в тексте, и в отклике). По-моему, или — или. Вы относитесь к рассказу как к зарисовке, я — как к фантазии. Так что мы с вами говорим на разных языках, и спорить нам не о чем. Каждый высказал то, что имел сказать со своей точки зрения. Разница в том, я вашу не приемлю, доверяя Дымшицу, а мою (и Дымшица) вы как бы принимаете, но на практике отвергаете.

        Только вот напрасно вы приписываете мне гордость оттого, что знаю мишну о четырех коронах. Вы же видите, что я ее вспомнил для толкования (почему может быть оправдано слово «князь»). «Не гордись изучением Торы, ибо для это ты и создан» (кажется, мишна такая есть, но я запомнил по Рамбаму).
        Вопрос у меня к вам. Я не силен в иврите, но насколько знаю, глава раввинского суда называется «ав бейс дин». Тогда что означают слова, вами приведенные: אבד דקק ? Первое похоже на «раб» (если заменить алеф на айн), второе мне не встречалось.

        На этом желаю вам здоровья, дорогой сосед (а если вы из Москвы, то еще и дорогой земляк)!

        1. Спасибо еще раз за интерес к теме. Я вовсе не ставил целью полемизировать с Валерой Дымшицем (вместе с которым не раз ездил в экспедиции по еврейским местечкам и городам Украины). Я лишь хотел разобраться, откуда Бабель мог взять представления о том, что можно увидеть на еврейском кладбище в местечке вроде Козина.

          Что касается Дымшица, то не знаю, насколько внимательно Bы прочитали три его статьи. Но обратите внимание, что спорит он с тем, что Бабеля приписывают к русско-еврейской литературе, и объясняет это тем, что

          «тлетворный правоконсервативный дух нашего времени заставляет таких разных литературоведов, как Фрейдин и Вайскопф, делать из сложного, лживого, гениального Бабеля «хорошего», то есть, в конце концов, национально мыслящего и чуть ли не религиозного еврея.»

          В том же оказывается виновата Рут Вайс (Ruth Wisse — это фигура огромного масштаба и практически единственнaя из американских идишистов, придерживающаяся правых взглядов):

          «Одновременно крупный американский литературовед Рут Вайс, движимая правоконсервативными убеждениями, включила Бабеля в свой «еврейский литературный канон» как образец еврея, воспевшего силу, насилие и власть»

          Вот с этим я не могу согласится, и думаю, что Вы тоже не согласитесь. Те, кто хочет записать Бабеля (и не только его) в еврейскую литературу (Петровский, Вайскопф и др.), движимы иными соображениями, отнюдь не тлетворным правоконсервативным духом. У меня есть мнение о том, какими, но развивать его здесь не стану.

          Что же до аббревиатуры אבדקק, которую я упомянул, то речь о стандартном выражании אב בית דין דקהילה קדושה — «глава раввинского суда святой общины…» (и дальше название общины, может быть Краков, может быть Козин или что угодно). Такие формулы часты при описании родословных, и думаю, пришедшая Дымшицу аналогия с «митрополитом петербургским и ладожским» не вполне обоснована.

          1. Михаил Носоновский
            — 2017-12-06 22:52:39(14)

            «Я лишь хотел разобраться, откуда Бабель мог взять представления о том, что можно увидеть на еврейском кладбище в местечке вроде Козина.»

            Если мы исходим из того, что это – плод его фантазии, тогда ни в чем не нужно разбираться. Тогда мы полагаем, что он не собирался написать «реалистическую прозу», не стремился к тому, чтобы картина была похожа на еврейское кладбище, и вообще Козин тут только притом, что он там оказался, зашел на погост, присел там на короткое время и дал волю воображению. Такие эффекты часто бывают в кинематографе: он сидит, и тут перед его глазами встают видения: тени, образы тех, кто мог быть там похоронен, на надгробиях ясные надписи, некие изображения, каких не бывает на еврейских кладбищах… но он все это видит…

            Полемика Дымшица — это, по-моему, совсем на иную тему.

            Я побывал как-то на старом еврейском кладбище в Немирове. Именно, «старом», потому что в городе (в другом месте) есть еще «новое кладбище». Оно такое новое, что там, говорили мне, похоронен мой прадед. Судите же, сколько лет старому.

            Не знаю, видали ли вы такое. Никаких следов могильных оград, да и самих могил. Только деревья и под ними, на траве, камни тут и сям без всякого порядка. Форма камня: отдаленно напоминает прямую курительную трубку (длиной примерно метра полтора или чуть больше), только плавно утолщается по длине от одного конца и завершается подобием усеченного шара (или сфероида) с обрубленным краем – так что он был плоским. Последнее, потому что на этой плоскости делались надписи Низ камня, конечно, плоский по всей длине. Отдаленный намек на лежащую фигуру человека.

            Думаю, они уцелели потому, что с такой формой их ни к чему и никак не употребить. Скорее всего, из этих соображений их и делали такими. И располагалось оно на лесном склоне, спускавшемся к ручейку или к тому, что когда-то было ручьем. Наверное, из подобных же соображений: на этом куске земли ничего не построить, и он никому не понадобится.

            Надписи были на торце, но невозможно было разобрать ни одной – все стерлось, кроме некоторых разрозненных фрагментов букв, еле различимых. Возможно, того же возраста, что и кладбище в Козине (реальное) с могилами XVII века и старше.

            1. Литературные фантазии бывают разной степени оторванности от реальности. Если автор описывает еврейское кладбище совсем не похоже на еврейское кладбище, причем для этого автора еврейская тема отнюдь не случайна, по-моему, посмотреть подробнее на его описание весьма интересно. Фраза про «мозг, вступивший в единоборство с забвением» — уж очень странная на мой вкус. Как ее анализировать, я не знаю… Ориентализм, попытка увидеть романтический Восток, по-момему, примечателен… Но я же не литературоведческое исследование публикую, а запись в блоге о том, мимо чего пробегал и на что обратил внимание. Так что глубокого анализа у меня нет.

              В Немирове мне бывать, увы, не приходилось. Кстати, есть два местечка с таким названием. Одно, более известное — в Подолии (Винницкой обл.), думаю, его Вы и имеете в виду. Другое в Галиции недалеко от Львова. Ту форму надгробий, которую вы описываете, иногда называют «сапожок». Она типична на востоке Волыни (в районе Бердичева), ну и чуть южнее в Подолии тоже.

  1. Писатель попал на еврейское кладбище со старинными камнями, надписями закорючками, родословными из трех поколений, огелем (склепом) праведника. И вображение его разгорелось.

Добавить комментарий