Автор: К последней своей работе «Образ и понятие» Ольга Михайловна Фрейденберг эпиграфом предпослала вот эти пронзительные строчки: «20.III.1954. Приходится начинать все с того же. С тюремных условий, в которых писалась эта работа. У меня нет права на научную книгу, а потому я писала на память. От научной мысли я изолирована. Ученики и друзья от меня отвернулись, аудитория отнята. В этих условиях я решила синтезировать свой 37-летний исследовательский опыт, чтобы на этом заглохнуть.
Прохожий!
Помолись над этой работой за науку»[1].
В следующем году О.М.Фрейденберг не стало. А работа увидела свет почти четверть века спустя после ее смерти — в 1978г.
О чем эта книга? В самом широком смысле, если исходить из названия «Образ и понятие», эта книга о двух способах мышления: конкретном, чувственно-образном и понятийном. По Фрейденберг, разница между образом и понятием – это разница между конкретным и отвлеченным мышлением. Понятие требует отбора черт, отвлечения от предметности, понятия вызывают обобщение и качественную оценку.
В самом деле, древний архаический человек не мог выразить отвлеченно такие признаки, как круглый, черный, твердый, высокий. Предмет (имя существительное) и его свойство, качество (имя прилагательное) не различались. Иначе, «признак мыслился вместе с субстанцией», говоря словами А.А.Потебни.
Во вступлении к книге она пишет: «Мифологический образ (предметное, чувственное мышление) и понятие (отвлеченное мышление) – два метода мировосприятия, исторически различные, имеющие свои датировки».
Эта мысль об историческом развитии понятий проходит сквозной нитью в ее работе. Понятия не присущи искони человеку: «было время, когда понятий не было. Да, понятия имели свой момент возникновения. Они имели и имеют длинную и очень сложную историю».
Эти ее слова можно рассматривать как программные: «Ведь отрицая историчность понятий, мы тем самым утверждаем их априорность, то есть их врожденность – их «предсуществование», — человеческому мышлению. Третьего пути нет. Явления или историчны, и тогда они возникают, изменяются, переходят в другие формы, или они извечны и априорны»[2].
Что касается самой «постановки вопроса об истории становлении понятий», то Фрейденберг иронизирует над тем, что в сознании ученых эта постановка равнозначна какому-то крамольному шагу, т.к. «уводит нас к порочному «до-логическому мышлению». А ведь мы страсть как боимся аргументации «от ярлыка».
На этом требуется остановиться, чтобы раскрыть подтекст этих слов. Здесь Фрейденберг затрагивает давний спор, связанный с появлением концепции
Л.Леви-Брюля о пралогическом, или до-логическом мышлении, свойственном примитивному человеку.
Большинство ученых не приняли теорию Леви-Брюля. Его упрекали в том, что он отодвинул первобытное мышление в «прихожую логики», по выражению Леви-Строса. Последний утверждал, что способы мышления у примитивного и современного человека не отличаются, и в примитивном мышлении работает та же логика, что и в мышлении научном.
К сожалению, как это часто бывает, в своей запальчивости противники Леви-Брюля порой были просто необъективны. Это признавал английский ученый Э. Эванс-Причард, который, хотя и не разделял взгляды Леви-Брюля, писал в его защиту, что «критике должны подвергаться действительные взгляды ученого, а не те, что ему приписывают».
На самом деле, Леви-Брюль подчеркивал, что первобытное мышление не следует понимать как алогическое или антилогическое. Он неоднократно указывал, что умственная деятельность дикарей не представляется низшей, менее развитой формой мышления, как это следовало из эволюционной теории, а отличается качественно от мышления современного человека.
Фрейденберг была одной из тех немногих ученых, которые разделяли взгляды Леви-Брюля на первобытное мышление. В попытках восстановить справедливость по отношению к Леви-Брюлю, она писала: «…оставим термин «до-логического» мышления в покое – уже не раз указывалось на условный характер этого термина, который нисколько не имеет в виду мышления без логики (если б он звучал «до-формально-логическое», все было бы в порядке)».
К этим ее словам можно полностью присоединиться.
Казалось бы, эти разночтения и споры, непримиримость позиций их участников — все это ушло в анналы истории. Но, на мой взгляд, последнюю точку ставить рано. И поводом к написанию этой статьи стала работа М.Носоновского «Перечитывая И. М. Дьяконова (праафразийский язык и архаическое мышление)». Она еще не опубликована, но, с согласия автора я позволю себе ее цитировать.
М.Носоновский ставит вопрос о том, «насколько справедливо утверждение об отсутствии абстрактных понятий в праафразийском языке?». С его точки зрения, «приведенные примеры наводят на мысль, что уже на самом древнем этапе праафразийский язык имел механизмы и средства для абстрагирования и расширения семантики, которые потенциально могли быть актуализированы по мере надобности». К этой работе мы еще вернемся.
Как и Леви-Брюль, Фрейденберг придерживалась мнения, что первобытное мышление мало абстрагирует и делает это иным способом, чем логическое. Она писала, что «понятия» в обывательском смысле, конечно, были у человека всегда. Но в науке термин «понятие» означает отвлеченный способ мысли. Отвлеченно мыслить человек начал не ранее возникновения классового общества, а предпосылки к такого рода мышлению появились не раньше разложения родо-племенного общества».
Исходя из идеи развития, она пишет: «Понятие — категория историческая, как и все, из чего слагается мышление. Понятия также изменчивы, они не только по содержанию меняются, но меняются и структурно, по способности открывать более глубокие и более новые стороны и связи явлений».
Удивительно, как эти мысли Фрейденберг перекликаются с идеями и мыслями Л.С.Выготского.
Основополагающей идеей всех исследований Выготского также является идея развития. Развитие – это ключ к пониманию всякой высшей формы, писал он.
. Поэтому изучение развития понятий, как стержневого условия всякого мышления, Выготский ставил в центр своих экспериментальных исследований. Его подход к этой проблеме в корне отличался от проводимых ранее работ. Ошибкой прежних исследователей было изучение понятий в статике, которое приводило к тому, что «самый продукт примитивного мышления в глазах исследователей приобретал «загадочный и неясный характер связей», по его выражению. Выготский исходил из идеи развития, которая предполагает изучение не «готового понятия, а самого процесса его образования»
Общность идей сближает труды Фрейденберг с исследованиями Выготского. Но, если у Выготского в основе его исследований развития понятий лежит разработанный им метод психологических экспериментов, то у Фрейденберг как филолога классика – другой подход. В истории образования понятий главную роль она отводит метафоре, функция которой состояла в «перенесении» свойства одного предмета на какой-то другой предмет.
«Античные понятия складывались в виде метафор – как переносные, отвлеченные смыслы смыслов конкретных». Иначе, «новая форма мысли, получающая становление непосредственно из мифологической образности, характеризуется отвлеченностью. Это мышление понятиями»[3].
Что же породило возникновение так называемых переносных смыслов – метафору?
Продолжение.
PS. Могут возникнуть вполне закономерные вопросы: какое отношение все это имеет к архаическому мышлению? Какая связь между античной метафорой и примитивным мышлением?
Но вот что интересно. Подобные вопросы задавала себе и автор книги «Образ и понятие».
Фрейденберг писала, как бы отвечая воображаемым оппонентам, что «греческая литература не возникает из ничего, на пустом месте, подобно библейскому миру. Спрашивается, что же ей предшествует?»
По ее мысли – это «огромная область до-античного семантического материала – мифы, обряды, культы, семантизированные вещи и речевые формы». Но как к этому относиться? «Действительно ли все это само по себе, а греческая литература, состоящая из груды писательских произведений сама по себе?» — ставит она вопрос [4].
По ее утверждению, смысловая система первобытных обществ, как и древнее языкотворчество имеет к античности прямое отношение. Иными словами – мифологические образы, представления и верования лежат у истоков литературы древности и рассматриваюя Фрейденберг как «живая часть исторического прошлого в греческом литературном языке, без которого этот язык не мог бы образоваться».
Но Греция имела много внутренних органических связей с культурой малоазийский народов и с Передним Востоком, которые оставили свой след на их обычаях, верованиях и культах. Это позволяет говорить, что постулируемые Фрейденберг законы, касающиеся античной семантики и античной мифологии, имеют повсеместную значимость.
ЛИТЕРАТУРА
.
1. Фрейденберг О.М. Миф и литература древности. Москва. Издательская фирма «Восточная литература» РАН 1998, с..224
2. там же, с.225
3. там же, с.233
4. там же, с..228-229