Марина Гарбер. Бывает, умрешь, а тебя попросят, давай еще…

Бывает, умрешь, а тебя попросят, давай еще,
Ну, что тебе стоит, попробуй еще разок.
Спинка стула давно заменяет твое плечо,
Из конца коридора смотрит дверной глазок.

В тоннеле темно, как на задворках моих европ,
Цементная лестница отчаянно катится в ад,
А там – то ли Харон, лоснящийся как эфиоп,
То ли лампочка Эдисона – в сто бесполезных ватт.

На стене чернеет граффити, как грифель в карандаше.
Лифт громыхает зеркальным нутром, скользя
Из подвальных недр, словно скрежещущий атташе
От тебя ко мне – дальше ему нельзя.

Я по-прежнему школьница, тщетно ищу ответ,
Из каждой ошибки пытаясь извлечь урок,
Продолжаю жить – тем, что тебя больше нет,
Аристотель прав, и в смерти бывает прок.

Буду-не буду, третьим проснусь лицом:
Всё ли едино ей? Так ли ей всё равно?
Жизнь, как известно, сказка с плохим концом.
«В общем, все умерли», – пошутят потом в кино.

Хорошо, я попробую, только скажите где,
Принесите что под рукой – фотовспышку, перо, иглу.
Может, на этом, в чернильной вязи пустом столе,
Или вон в том, глубоком как сон, углу?

И Харон повезет, и лампада будет гореть,
Кто-то встретит меня, шутя: «И ты тоже, Брут?»
Без тебя, казалось, нельзя, но я силюсь петь –
Даже без музыки, даже если слова умрут.

Грузная женщина шваброй гремит подъем,
Моет ступени – сколько бессчетных лет? –
Лампочку вкрутит, чтоб лился в дверной проем
Вялый и тусклый потусторонний свет.

Вот как читает это стихотворение его автор:

https://www.facebook.com/marina.colacicchi/videos/10154427090710140/