Автор: Мир создан был из смешенья грязи, воды, огня, воздуха с вкрапленным в оный криком "Не тронь меня!", рвущимся из растения, впоследствии – изо рта, чтоб ты не решил, что в мире не было ни черта. Потом в нем возникли комнаты, вещи, любовь, в лице – сходство прошлого с будущим, арии с ТБЦ, пришли в движение буквы, в глазах рябя. И пустоте стало страшно за самое себя. Первыми это почувствовали птицы – хотя звезда тоже суть участь камня, брошенного в дрозда. Всякий звук, будь то пенье, шепот, дутье в дуду, – следствие тренья вещи о собственную среду. В клёкоте, в облике облака, в сверканьи ночных планет слышится то же самое "Места нет!", как эхо отпрыска плотника либо как рваный SOS, в просторечии – пульс окоченевших солнц. И повинуясь воплю "прочь! убирайся! вон! с вещами!", само пространство по кличке фон жизни, сильно ослепнув от личных дел, смещается в сторону времени, где не бывает тел. Не бойся его: я там был! Там, далеко видна, посредине стоит прялка морщин. Она работает на сырье, залежей чьих запас неиссякаем, пока производят нас. 1993
Буду краток, не пытаясь копировать пространный стиль разбора стихов самим Бродским.
Это стихотворение позднего Бродского (который умер в самом начале 1996 года) я отнёс бы к постмодернизму, для которого характерно переиначивание известных текстов. В данном случае за основу взято самое начало Ветхого Завета, где говорится о сотворении мира. Тема трактуется с желчностью старого и разочаровавшегося в жизни человека, и стиль приближается к тому, что можно было бы назвать труднопереводимым на русский язык английским словом «rant». Доминанта этого стихотворения – заполненность пространства телами, вещами, создающими невыносимую тесноту, от которой страдает лирический герой, который если и присутствует, то неявно. Интересно, как Бродский относился к вещам – загромождал ли ими квартиру, или старался её от них освободить?
После общей характеристики, перейду к построчному разбору.
*) Мир создан был из смешенья грязи, воды, огня,
воздуха…
– Более ранний Бродский писал стихотворения на христианские темы, в частности, о Рождестве, с искренним чувством. Видимо, его чувство со временем ослабло, поскольку здесь трактовка сотворения мира атеистична и Создатель не упоминается. Теснота возникает в этом стихотворении уже с первых строчек – уж очень много компонентов, из которых создаётся мир. Ветхий Завет трактует тему элегантнее, духовнее и логичнее: «В начале было слово…» У Бродского мир существовал ещё до своего создания в виде перечисляемых им ингредиентов.
*) с вкрапленным в оный криком «Не тронь меня!»,
рвущимся из растения…
– Теснота усиливается ещё на ступень, но при этом теряется убедительность, так как получается, что растения, да ещё интеллигентные, существовали уже в самом начале сотворения мира.
*) …впоследствии – изо рта,
чтоб ты не решил, что в мире не было ни черта.
– Грубоватая конструкция в подкрепление тезиса, что мир существовал до своего создания, см. выше.
*) Потом в нем возникли комнаты, вещи, любовь, в лице –
сходство прошлого с будущим, арии с ТБЦ,
– Хорошо насчёт лиц, повторяющих себя в поколениях. Сходство арии с ТБС, видимо, в том, что арию поют, а при ТБС кашляют. Это очень циничное сравнение.
*) пришли в движение буквы, в глазах рябя.
И пустоте стало страшно за самое себя.
Первыми это почувствовали птицы
– Хорошо о возникновении письменной культуры – обратите внимание на негативную подачу. По тексту, это последняя капля, делающая тесноту невыносимой. Кажется, Бродский уже в 1993 году предвидит взрывной рост издата и самиздата в эпоху интернета. Строчка насчёт птиц неубедительна в этом контексте, неоправданно мельчит высказывание.
*) …хотя звезда
тоже суть участь камня, брошенного в дрозда.
– По-видимому, самое слабое место в стихотворении. Для этого не находится никакой разумной, не притянутой за уши интерпретации. Зачем нужно слово-балласт тоже? Приравнивание предметного слова звезда к непредметному слову участь незаконно. Суть участь – фонетически очень плохо из-за параллелизма резких окончаний. Ей-богу, лучше было бы написать хотя звезда отражение камня, брошенного в дрозда – это был бы, по крайней мере, самосогласованный поэтический туман.
*) Всякий звук, будь то пенье, шепот, дутье в дуду, –
следствие тренья вещи о собственную среду.
– Это хорошо иллюстрирует тесноту на уровне занимательной физики
*) В клёкоте, в облике облака, в сверканьи ночных планет
слышится то же самое «Места нет!»
– Дрозды превратились в орлов – хорошая поддержка птичьей линии этого стихотворения. Сверканье ночных планет сомнительно. Планеты не сверкают и обычно просто не видны. Или имеются в виду звёзды? Места нет – опять теснота.
*) как эхо отпрыска плотника либо как рваный SOS,
в просторечии – пульс окоченевших солнц.
– Плотник здесь, конечно, ожидается, как же без него при такой теме! Но уж больно как-то неуважительно, походя, да и сравнивается с рваным SOSом. Пульс окоченевших солнц – высокий штиль, совсем не просторечие. Но сочетание это неудачно, поскольку при окоченении пульса быть не должно.
*) И повинуясь воплю «прочь! убирайся! вон!
с вещами!», само пространство по кличке фон
жизни, сильно ослепнув от личных дел,
смещается в сторону времени, где не бывает тел.
– К концу стихотворения экпрессия нарастает, что достигается так называемыми анжамбеманами. Пространство по кличке фон – явная удача. Однако, по идее, пространство должно кричать вон! вещам, которые его плотно забили. Но здесь нечто неназванное пытается прогнать само пространство, что представляет собой странную гиперболу. Сильно ослепнув – неудачное сочетание. Далее, неужели личные дела настолько ослепительны? Это несколько мельчит в контексте большой картины. Пространство смещается в сторону времени, где не бывает тел?? Ну это уже совсем кавалерийский наскок на физику, объяснимый тем, что Бродский не получил систематического образования.
*) Не бойся его: я там был!
– Во времени, где не бывает тел? Странно…
*) …Там, далеко видна,
посредине стоит прялка морщин. Она
работает на сырье, залежей чьих запас
неиссякаем, пока производят нас.
– образ прялки морщин хорош, но где же она стоит? Можно интерпретировать так, что прялка существует во времени, что было бы правдой. Но зачем тогда пространственные атрибуты далеко видна, посредине?
В заключение добавлю, что считаю Иосифа Бродского выдающимся поэтом, создавшим свой собственный оригинальный стиль, и ставлю его в первый ряд русских поэтов вслед за Цветаевой и Пастернаком.