Марина Гарбер. Мы опять уходим в подвалы и катакомбы…

Мы опять уходим в подвалы и катакомбы,
В ожиданье подвоха, Мессии, последней бомбы,
Залезаем, дрожа, друг под друга, под одеяла,
Простираем руки, как веточки краснотала.

Наш беззвучный язык – лоскуты остролистной ивы,
И пупырышки эти – ожоги степной крапивы,
Ты и аз – это вяз, неподъемен и прутьевиден,
Потому под тобой – мне, всевидящей, путь не виден.

Только вижу, как голые почки растут на теле,
Пробиваются листья в марте, плоды в апреле,
Только – завязь, нектарник, у черенка прилистник, –
Это райское дерево нашей подземной жизни.

А над нами дома задыхаются, стонут, рвутся,
Слышишь, чьи-то глаза разбиваются, словно блюдца,
Вперемешку – портреты, пейзажи и натюрморты,
Чьи-то свадьбы, измены, похороны, аборты…

Нас никто не найдет – и не надо о них, не надо! –
Даже хмурый садовник, что нас изгонял из сада,
Всяк теперь в одиночку, захлопнулся и не ропщет,
Даже самый последний сдуревший бомбардировщик.

Застывает планета, как голова на блюде,
Я вдыхаю тебя: я-люблю-тебя, я-люблю-те…
В темноте, наобум, вслепую и неумело,
Только знаю, зачем мне ты и зачем мне тело:

Где последняя бомба буравит в земле воронку,
Там любовь сквозь меня прорастает как сквозь щебенку.

Один комментарий к “Марина Гарбер. Мы опять уходим в подвалы и катакомбы…

  1. Марина Гарбер

    Мы опять уходим в подвалы и катакомбы,
    В ожиданье подвоха, Мессии, последней бомбы,
    Залезаем, дрожа, друг под друга, под одеяла,
    Простираем руки, как веточки краснотала.

    Наш беззвучный язык – лоскуты остролистной ивы,
    И пупырышки эти – ожоги степной крапивы,
    Ты и аз – это вяз, неподъемен и прутьевиден,
    Потому под тобой – мне, всевидящей, путь не виден.

    Только вижу, как голые почки растут на теле,
    Пробиваются листья в марте, плоды в апреле,
    Только – завязь, нектарник, у черенка прилистник, –
    Это райское дерево нашей подземной жизни.

    А над нами дома задыхаются, стонут, рвутся,
    Слышишь, чьи-то глаза разбиваются, словно блюдца,
    Вперемешку – портреты, пейзажи и натюрморты,
    Чьи-то свадьбы, измены, похороны, аборты…

    Нас никто не найдет – и не надо о них, не надо! –
    Даже хмурый садовник, что нас изгонял из сада,
    Всяк теперь в одиночку, захлопнулся и не ропщет,
    Даже самый последний сдуревший бомбардировщик.

    Застывает планета, как голова на блюде,
    Я вдыхаю тебя: я-люблю-тебя, я-люблю-те…
    В темноте, наобум, вслепую и неумело,
    Только знаю, зачем мне ты и зачем мне тело:

    Где последняя бомба буравит в земле воронку,
    Там любовь сквозь меня прорастает как сквозь щебенку.

Добавить комментарий