Мы жили на горе который год,
нам облака поглаживали спины,
качался под ногами небосвод
и кланялись деревья-исполины.
Мы дети двух стихий — добра и зла,
дождя и солнца, вечности и праха,
два с детства окольцованых орла,
не знающих ни подвига, ни страха.
Любое измерение свобод
начни с себя и на себе закончи!
Мы жили на горе который год,
который век одной библейской ночи.
Не улететь теперь в степную даль,
всё уже круг забот, друзей, привычек,
свобода — выбирать домашний рай
без всяких подтасовок и кавычек.
Смотреть с горы на тысячи огней
мерцающих и гаснущих так рано.
Смятенье дум, сплетенье лет и дней
и таинство божественного плана.
Спасибо, Александр!
Инна, Пастернаку Вы ответили 🙂 ,
а «За вчерашним безмолвием снова придут шторма» — остались — безмолвие и 5 неотвеченных комментов.
Кроме того, Вас цитируют всё чаще, и -в о о б щ е, заштормило — как мне показалось, даже в Блогах. Посмотрите на досуге. Здоровья и благополучия Вам и всей семье.
Есть ли у Вас что-нибудь новое, рифмованное — о детях, как идёт жизнь? Не пропадайте среди барханов и не теряйтесь в складках местности.
Жизнь продолжается, да? — и во время штормов, хамсинов, пурги, метели и проч-их непоняток. Прочь их с дороги, дорогая Инна.
Попрежнему Ваш усердный читатель,
АБ
Инна K.
Любое измерение свобод
начни с себя и на себе закончи…
Смотреть с горы на тысячи огней
мерцающих и гаснущих так рано.
Смятенье дум, сплетенье лет и дней
и таинство божественного плана.
______________________________
Б. Л. П.
***
1.
Другие по живому следу
Пройдут твой путь за пядью пядь,
Но пораженья от победы
Ты сам не должен отличать.
***
2.
О, если бы я только мог
Хотя отчасти,
Я написал бы восемь строк
О свойствах страсти.
О беззаконьях, о грехах,
Бегах, погонях,
Нечаянностях впопыхах,
Локтях, ладонях.
***
3.
Насторожившись, начеку
У входа в чащу,
Щебечет птичка на суку
Легко, маняще…
А птичка верит, как в зарок,
В свои рулады
И не пускает за порог
Кого не надо.
За поворотом, в глубине
Лесного лога,
Готово будущее мне
Верней залога.
Его уже не втянешь в спор
И не заластишь.
Оно распахнуто, как бор,
Все вглубь, все настежь.
1958.