Когда усердней плоть, чем сердце вдохновенно,
и месяцем Господь перерезает вены,
галактики кропя свирепой кровью зверя
и в самого себя уже почти не веря,
когда глядится тьма в небесные воронки,
и в мертвые дома приходят похоронки,
и, путаясь в сетях, звезда ныряет в прорубь,
и ястреба в когтях несет почтовый голубь,
когда, оскалив рот, взлетает миг пернато,
артерии широт свиваются в канаты,
и падают столпы, и светоносный волос
на кончике щепы цветет, как гладиолус, –
тогда издалека, из тьмы и безголосья,
царапая снега, вздымаются полозья,
и светится ночлег, и голубеет след,
и где-то человек рождается на свет.
Когда усердней плоть, чем сердце вдохновенно,
и месяцем Господь перерезает вены,
галактики кропя свирепой кровью зверя
и в самого себя уже почти не веря,
когда глядится тьма в небесные воронки,
и в мертвые дома приходят похоронки,
и, путаясь в сетях, звезда ныряет в прорубь,
и ястреба в когтях несет почтовый голубь,
когда, оскалив рот, взлетает миг пернато,
артерии широт свиваются в канаты,
и падают столпы, и светоносный волос
на кончике щепы цветет, как гладиолус, –
тогда издалека, из тьмы и безголосья,
царапая снега, вздымаются полозья,
и светится ночлег, и голубеет след,
и где-то человек рождается на свет.