Автор: Этой осенью в этой державе
Трудно сердцу и страшно уму.
И так сладко в отрыве от яви
Щупать времени плотную тьму.
Как персидский ковер жесткотканный,
Как восточный немыслимый зной,
Обучившийся жить пустяками
Вдруг изведает холод сквозной.
О роскошная спесь Византии
И персидская звонкая спесь!
Мы не хуже, мы просто другие,
И эпоха сегодня не здесь.
Сумасшедшая правда Востока —
Быть безжалостным, жить по прямой,
Умирать ради славы пророка…
Как расстаться нам с этой чумой?
Что история? — если из праха
Возродиться судьбе не дано.
Мы — как тень ослеплённого шаха,
Как ушедшего озера дно.
Что история? — если с годами
Проступает страшней и свежей
Повторяемость мук и страданий,
Одинаковость всех мятежей.
И уже одинаково мнимы,
В равной мере пусты и страшны
Разорители и пилигримы,
Устранители и болтуны.
Что история пятого века
Кроме всяких легенд и красот? —
Лошадь дохлая, труп человека,
Кал верблюда, овечий помёт…
Толпы, казни, толкучка у храма,
Мерзость власти, ничтожество слуг.
Как бездонна помойная яма,
Над которой возносится дух!
А на улице — воздух стеклянный,
Успокоенность ровных огней
И — из памяти — радостью странной:
,,Жизнь прошла. Не грустить же о ней».
Нету тяги дойти до истока,
Нет охоты идти по прямой.
Запад несколько мягче Востока.
Хорошо бы вернуться домой.
(1989)
Леопольд Эпштейн. ЧИТАЯ ,,МАЗДАК» МОРИСА СИМАШКО