Автор: Старые новые евреи
http://www.jewishideasdaily.com/content/module/2011/2/9/main-feature/1/
Дом «Хавурат-Шалом». (Эта эгалитарная еврейская община была основана в 1968 году в г. Сомервилл, штат Массачусетс. Женщины и мужчины приходят сюда молиться и учиться, исследовать, праздновать и находить ответы на вопросы, связанные с еврейской традицией, бороться за социальную справедливость, а также обсуждать разнообразные еврейские проблемы – И.Ф.)
Прошло 40 лет со времени публикации тонкой, но памятной книги эссе молодых американских еврейских радикалов и интеллектуалов. Эта книга «Новые евреи» под редакцией Джеймса Слипера и Алана Минца стремилась предоставить голос небольшой когорте, некогда глубоко отчуждённой от организованной еврейской жизни и тесно прикипевшей к еврейской истории и культуре. Как написал Слипер в своём страстном введении, считалось, что эти молодые люди столкнулись в своей традиции «с реальностью новой эпохи, которая до самого основания сотрясла человеческое самоощущение».
Этот возвышенный язык является напоминанием о той степени, до которой дошли многие молодые люди и их разные защитники, которая позволила им и пришедшим в замешательство пожилым людям, действительно, рассматривать этот мир как резко меняющийся в те годы. Ибо это было и в 1970-х годах, когда «шестидесятники» (используем удобный сокращенный термин для того сумбура реальных и воображаемых революционных сил) начали свой путь в массовую культуру – «мэйнстрим», которая по-разному принималась, адаптировалась, кооптировалась или возвращалась на круги своя.
Как и во всей Америке, так и в еврейской жизни, послевоенный либеральный дух появился под осадой «новых левых» и контркультуры. Их объединённые нападки на Израиль, на еврейские интересы и на американское еврейское самосознание натолкнулись на часто невнятную и неэффективную реакцию либерального центра – столкновение, которое в дальнейшем сыграло бы свою роль в разжигании широкого интеллектуального противодействия в форме неоконсерватизма. В этом водовороте сообщество «Новые евреи» явно позиционировало себя на стороне критики «Новых левых» в адрес либерализма среднего класса, американского общества, и, особенно, его еврейских учреждений и их акций. «Новые левые» предложили революцию не путем отказа от иудаизма, а посредством концентрации усилий в более глубоком изучении негативного прошлого, чтобы сделать скачок в лучшее будущее.
Первоначально большинство эссе в этой книге появилось в ответ журналу, соучредителем и редактором которого является Минц. Их авторы кипят от отвращения к провинции и тому роду иудаизма, который там процветает. Это было показано в таком фильме, как «Заговор против Гарри» и реконструированном с мрачным юмором последнем фильме братьев Коэнов «Серьёзный человек». В одном характерном пассаже Слипер определяет всю «организованную еврейскую общину» как «нечто большее, чем собрание мимеографических (копировальных – И.Ф.) машин и общей ностальгии». В другом отрывке Джоэл Розенберг нападает на стереотипного «помпезного раввина Истэмблишмента». Хотя несколько писателей признают те достижения, которые продемонстрированы провинциальной жизнью поколения, прошедшего через городскую нищету и депрессию, они продолжают осуждать и провинцию, и культуру всеобщего потребления как основную причину уничтожения предприятий, торгующих в разнос негодными иллюзиями, которые способствуют отчуждению и нестабильности.
Поворот заключается в том, что, несмотря на всю эту избитую риторику, исходящую прямо от прежних радикалов, подобных Ц. Райту Миллсу, Герберту Маркузе и Полу Гудмену, и все ритуальные выражения, самое серьезное уважение заслуживает кубинский Фидель Кастро и организация «Третий Мир». Молодые радикалы движения «Новые евреи» также поддерживают положительные, всегда очень тёплые отношения и с традиционным иудаизмом, и с идишистской культурой Восточной Европы, утерянные их родителями. Это драгоценное наследие, каким оно им видится, не является гарантией подлинности, обязательства и единения, а для некоторых – это средство предотвращения их собственного радикализма из скатывания в нигилизм.
При высказывании таких суждений эти авторы кажутся более юными, чем дети произведений Миллса и Ко, и скорее, персонажами сценария, написанного Уиллом Гербергом, – другим радикалом, хотя и оказавшимся консерватором. Он, будучи членом общества «Протестантский католический еврей» (1955г.), утверждал, что в растерявшемся восстании против приобщения к превалирующему американскому духу третье поколение евреев, скорее всего, возродит контакт со своими традициями, выброшенными за ненадобностью их предками, как цену за свою аккультуризацию. Как бы то ни было, центральное место религии в видении этих писателей возраста «20 плюс», с раввинами возраста «30 плюс» с некоторой долей сочувствия, присоединившимися к этой компании, в ретроспективе получается нечто, заслуживающее особого внимания.
В руках молодых ученых, таких, как Артур Грин и Майкл Фишбейн, находятся классические еврейские тексты, – Библия, Мидраш, Каббала, что помогает осознать их на собственном опыте (духовном и психоделическом и т.п.);а в чувствительном эссе Алана Минца традиционная молитва становится средством привлечения к этому осознанию чувства трансцендентности, интеграции и моральной ответственности. В этих эссе (а в те времена это была проза, насыщенная деталями), ощущается парящий в облаках дух религиозного философа Мартина Бубера и раввина Авраама Джошуа Гешеля. Слегка окарикатуренные как наивные, если не сказать пресные, эти эссе несут ореол подлинной убеждённости, и, к счастью, никаких следов самодовольного постмодернистского всезнайства, которое сегодня «радикалы» проявляют на каждом шагу.
Что бросается в глаза сегодняшнему читателю этих передовых размышлений периода примерно 1971года? С одной стороны, ни один из этих участников не является женщиной. С другой стороны, отсутствует та окружающая среда, ни как тема, ни как её причина. Также его нигде нельзя было обнаружить, хотя, возможно, он мог представлять собой тогдашний самый волнующий синтез политики еврейской самоидентификации и обязательства. Речь идёт о движении советского еврейства (пропитанном, возможно, своим кажущимся сходством с еврейским фронтом в «холодной войне»). Холокост разделяется на две части, но, кажется, не вписывается в общую ткань. Одно эссе восхваляет Государство Израиль, другие исследуют его более беспокойные стороны, хотя и с гораздо большей симпатией, чем кто-либо другой, которого можно сегодня найти.
Самым поразительным из всего этого является отсутствие православия. И, действительно, ряд эссе посвящен необходимости охвата традиционным обучением и энергией, что кажется намерением избежать каких-либо ссылок на еврейскую общину, которые уже были сделаны в прошлом. Это может быть понятным в силу неприятия этими писателями власти, и более всего, раввинской власти, но это также иронично по ряду причин. В том же самом 1971году хитом духа времени православия стало издание пресловутого «Ежегодника Ешивы-колледжа». Его дикие и иконоборческие изображения и еретические размышления привели к запрещению этого издания. Радикализм и православие будут снова сталкиваться друг с другом в 1970-х годах через растущую популярность возрождённой Шломо Карлебахом нео-хасидской музыки и аспекты движения «Бааль тшува», которые предложат само православие как мощный ответ на стремление поколения к самобытности и подлинности. (Последняя связь будет четко прослеживаться спустя шесть лет, по пути к постижения авангардистского альбома Эллен Уиллис группы «Роллинг Стоунс» «В следующем году в Иерусалиме»). Действительно, некоторое возрождение православия в последние годы может быть отнесено на счёт принятия его отдельных элементов программой движения «Новые евреи», в частности, акцента на духовность и религиозный опыт.
Интересно, что если для «Новых евреев» 1971 года техника была дьявольской силой, то для сегодняшних молодых еврейских общинных предпринимателей и активистов это – настоящий эликсир еврейской жизнеспособности. Может быть, это потому, что природа этой техники изменилась с приходом односторонних СМИ, фильмов Голливуда и телевидения, а также многовалентного, анархического Интернета. Или, возможно, это потому, что явная логика буржуазно-технократического общества и достижения реального мира и комфорта слишком мощны для того, чтобы их мог долго вынести любой радикализм.
Что касается политики, то слова «Тикун олам» («Исправление мира» – в иудаизме эта концепция возникла в начале раввинского периода и получила новый смысл в Каббале средневекового периода и дальнейшей коннотации в современном иудаизме – И.Ф.) никогда не появляются в программе «Новых евреев»; эта фраза в его нынешнем смысле не будет отчеканиваться до середины 80-х годов, хотя предзнаменования, возможно, уже видны в искреннем, некритическом охвате этой книгой самой идеи революции.
А что касается нападок на еврейский истэблишмент и другие организации, то этот истэблишмент, федерации, провинциальные синагоги и всё остальное, всё ещё существуют. Во многих отношениях, это организованное сообщество выросло в объёме и своих возможностях, отчасти, сделав больший акцент на обучение и духовность и попытку сделать благотворительность и планирование более значимыми в личностном аспекте. В религиозной жизни, между тем, некоторые из духовных практических действий, связанных с движением «Хавура», с которым были связаны многие из писателей этой книги, предпринимались основными конфессиями, – хотя о самом движении «Хавура», как и о «Движении еврейского обновления», из которого выросла «Хавура», нельзя сказать, что они сделали большие институциональные успехи. Прямой эффект от сегодняшнего аналогичного, хотя и более вменяемого независимого движения «Миньян» пока ещё не виден.
Короче говоря, сегодня многое изменилось, и многое еще предстоит. В характерно вдумчивом послесловии к книге «Новые евреи» Минц описывает каждое эссе как «эксперимент в мышлении, предварительную паузу и оценку, чтобы подготовить почву для действий, которые являются исторически обоснованными, культурно жизнеспособными, и духовно интересными». Эта летопись такого экспериментирования, с его успехами и неудачами, является источником для новых поколений «Новых евреев» и тех, кто придет вслед за ними.
Перевод с английского Игоря Файвушовича, Хадера.