Борис Пастернак в Бад Киссингене

История ходит за нами по пятам, только мы не всегда замечаем это. В Бад Киссингене я всегда останавливаюсь в отеле Еден-парк, единственном кошерном отеле в Германии. Тут и лекции проходят.

13895397_10210397789208031_3057575589284303269_n[1]

И выходя из отеля на прогулку к реке, тысячу раз проходил мимо скромного здания пансиона «Ölmühle», что означает «Масляная мельница». И только вчера узнал, что именно тут произошло то самое знаменитое объяснение между Борисом Пастернаком и Идой Высоцкой, переломившее, по его словам, судьбу поэта. Он просил руки Иды, она отказала, и след от душевной травмы остался на всю жизнь.

14079484_10210397789648042_8938006506051679961_n[1]

Про раннюю любовь Бориса к Иде писали все его биографы. Только этот самый решительный разговор относили к Марбургу. Ведь и сам поэт назвал знаменитое стихотворение «Марбург»:

Я вздрагивал. Я загорался и гас.
Я трясся. Я сделал сейчас предложенье, —
Но поздно, я сдрейфил, и вот мне — отказ.
Как жаль ее слез! Я святого блаженней.

14053974_10210397798608266_5229207299160875319_n[1]

Но и это стихотворение, и «Охранная грамота», где тоже о разрыве речь, — художественные произведения, тут точность деталей не обязательна. А на деле окончательный отказ Пастернак получил в Бад Киссингене, куда приехал отмечать день рождения Иды (здесь отдыхали и лечились ее родители). И в письме другу Штиху он не зря писал:
«Она так просто несчастна, — так несостоятельна в жизни — и так одарена; у нее так очевидно похищена та судьба, которую предполагает ее душа — она, словом, так несчастлива, что меня подмывало какой-то тоской, и мне хотелось пожелать ей счастья; — я тебе говорю, как сложен был Киссинген!».

14034869_10210397795128179_1745736190980675885_n[1]
Вот уж, действительно, здесь каждый камень историей полон!

2 комментария для “Борис Пастернак в Бад Киссингене

  1. Окончательный отказ Пастернак получил в Бад Киссингене, куда приехал отмечать день рождения Иды Высоцкой (здесь отдыхали и лечились ее родители). И в письме другу Штиху он не зря писал:
    «Она так просто несчастна, — так несостоятельна в жизни — и так одарена; у нее так очевидно похищена та судьба, которую предполагает ее душа — она, словом, так несчастлива, что меня подмывало какой-то тоской, и мне хотелось пожелать ей счастья; — я тебе говорю, как сложен был Киссинген!».

Обсуждение закрыто.