ПОСЛЕ КЁЛЬНА

Лев Мадорский

ПОСЛЕ КЁЛЬНА

В любых событиях, как глобального масштаба, так и менее важных, есть точка отсчёта, есть момент, с которого всё началось. Пускай формально, не по сути, (по сути могут быть более серьёзные, глубинные предпосылки), но началось. Такой точкой отсчёта, которая изменит если не миграционную политику Германии, то, во всяком случае, отношение значительного количества немцев к этой политике, стало, на мой взгляд, случившееся в Кёльне в новогоднюю ночь на площади около главного вокзала и кафедрального собора.

Странно и непостижимо. СМИ, которые повсюду ищут сенсации и за неимением таковых, подробно рассказывают о мелких ДТП, кражах велосипедов и других незначительных происшествиях, о кёльнском кошмаре пишут и говорят скупо, неохотно, как бы, сквозь зубы: «Ну, было. Ну, случилось. Что вы переживаете, ничего страшного не произошло. О чём здесь особенно говорить?». Может, и правда, ничего страшного не случилось и говорить не о чём?

Между тем, из тех сведений, которые всё-таки просочились в печать, ясно, что, всё не совсем так. Более того, произошедшее в Кёльне — это шок, ужас, полный беспредел. Тысячи или более недавно приехавших мигрантов из Сирии, Ирака и Афганистана (в подавляющем большинстве молодые мужчины) откровенно и нагло, не обращая внимания на значительные силы полиции и крики проходящих мимо немцев, нападали на женщин, срывали с них одежду, трогали за интимные места, некоторых даже насиловали на глазах у всех, грабили, забирая деньги, телефоны, другие ценные вещи. При этом речь шла не о случайных пьяных хулиганах, а об организованной, массовой, преступной группировке. Поражает пассивность стражей порядка. Полицейские не использовали, практически, никаких средств для разгона,бандитов и насильников (слезоточивый газ, дубинки, пластиковые пули, не знаю что там ещё), я уже не говорю о применении оружия, а ограничивались уговорами и увещеваниями. Когда они всё же пытались арестовать преступников, то их отбивали сотоварищи…

Ничего подобного в Германии с послевоенного времени не было. Сбываются самые худшие прогнозы. «Бедные, голодные, убегающие от войны, насилия и грабежей беженцы»,- как о них ещё недавно писала пресса, — сами насилуют и грабят. Иронично и двусмысленно звучат после новогодней ночи в Кёльне, сказанные месяц назад слова Ангелы Меркель, которая, кстати, пока не высказала своё отношение к произошедшему: «Мы очень рады, что наша страна привлекательна для беженцев», и далее «…приход мигрантов — большое благо для Германии».

Крайне сдержанную реакцию СМИ на кёльнские события трудно понять. Создаётся впечатление, что в ФРГ, стране демократической, правовой, живущей по законам цивилизованного мира, свобода печати по отношению к миграционной политике строго ограничена цензурой. Во всяком случае, о давлении на государственные органы (полицию, учебные заведения, даже школы) могу говорить уверенно. В разных районах Брауншвейга полицейские приглашают желающих и уверяют тех кто пришёл, что слухи о грабежах и насилии со стороны мигрантов, которые происходят в городе, сильно преувеличены, и что мигранты, в своей массе, порядочные и законопослушные граждане. Внук, ученик 8 класса, у которого есть урок «Политика», сказал, что учитель не только говорил, что беженцы для Германии очень хорошо, так как они улучшают демографическую ситуацию и дают стране недостающие рабочие руки, но и просил рассказать об этом своим родителям.

Кстати, сам видел как среди бела дня по центральной улице города проехала машина с чёрным флагом ИГИЛ и с водителем арабской внешногсти.

Создаётся впечатление, что полиция слишком мягко реагирует на правонарушения мигрантов. Не случайно арестованный в Кёльне после новогодних событий сириец-насильник, уверенный в своей безнаказанности, заявил полицейскому:«Вы должны обращаться со мной вежливо. Меня пригласила Меркель. Всё равно меня скоро отпустят».

Не знаю, изменится ли политика правительства Меркель по отношению к мигрантам, но мнение об этой политике, повторяю, после событий в Кёльне, меняется на глазах. Пару месяцев назад с местной немкой из соседнего дома, с которой дружим уже много лет, (назовём её Зигрид) у меня был, примерно такой разговор о наплыве в город мигрантов:
Жалко их,- сказала приятельница.- У них на родине война. Надо помогать людям.
А Вам не кажется странным, -спросил я,- что эти мигранты, в основном, молодые мужчины и что среди них них могут оказаться религиозные фанатики, боевики ИГИЛ, которые убеждены, что неверных надо убивать?
Убийцы и фанатики есть у каждого народа, -возразила Зигрид. — Во время нацистов мы увидели, что и среди немцев немало убийц и фанатиков. А много молодых мужчин, возможно, потому, что когда они устроятся, приедут и их семьи.
После кёльнских событий мы снова встретились с Зигрид и она заговорила уже иначе:
Наверно, Вы правы. Мне стало ясно, что среди беженцев много преступников. Я вижу, что неограниченный наплыв мигрантов опасен для Германии. Скажу честно, я перестала понимать Меркель, за которую всегда голосовала. А Вы понимаете

Послесловие

Нет, я тоже всегда голосовал за Меркель, и тоже теперь её не понимаю. Что-то здесь не так. Воистину, «всё смешалось в доме Облонских». После Кёльна значительно увеличилось количество участников еженедельных демонстраций «Пегиды» (Передовые европейцы против исламизации Германии), которые проходят по всей стране. По моим впечатлениям, после новогодних событий в Кёльне многие немцы изменили отношение к мигрантской политике госпожи канцлерин и, вряд ли, проголосуют за неё на следующих выборах.

Такое ощущение, что немцы, как и русские «…медленно запрягают, но быстро ездят». Или уже поздно и прав был великий Гёте, написавший: «Кто неправильно застегнул первую пуговицу, уже не застегнётся как следует»?