Автор: Война с джихадом
Бедный, бедный Путин: Россия является новым фронтом в войне с воинствующим исламом
http://www.jewishworldreview.com/0116/russian_jihad.php3
Леон Арон
Перевод с английского Игоря Файвушовича
Так как Россия углубляет своё участие в войне в Сирии, она рискует больше, чем погружением в военную трясину. Её интервенция усугубляет растущую внутреннюю угрозу, которая может дестабилизировать всю страну. В России возникает новый бренд радикального ислама, подогреваемый российскими боевиками, желающими совершать теракты у себя дома.
Даже десять лет назад, объём и глубина этой новой террористической сети казалась бы немыслимой. В то время, когда Россия пострадала от своей доли внутреннего терроризма, эти преступления совершались в основном чеченскими боевиками, базирующимися в регионе Северного Кавказа. Когда Москва объявила о победе в Чечне в 2009 году, предполагалось, что угроза радикального насилия была в значительной степени сдержана.
Но воинствующий ислам не исчез. На самом деле, эти фундаменталистские учения распространились из Чечни по всей Центральной России. Они распространяются российскими имамами, прошедшими подготовку на Ближнем Востоке, и находят новые аудитории среди доморощенных мусульман страны, а также мигрантов из Центральной Азии в Москве. Даже некоторые более молодые и, казалось бы, давно ассимилированные верующие, становятся радикалами. Как и их единомышленники по всей Европе, они обращаются к интернет-видео и сообщениям в социальных сетях, направленным на разжигание гнева по отношению к западным «крестоносцам».
Это – реальная опасность для России. Эта страна стала новым передним краем в войне с воинствующим исламом, битве, к которой эта крупнейшая мусульманская страна в Европе, в значительной степени ещё не готова.
Россия – не чужая для мусульманского радикализма. После падения Советского Союза, движение за независимость Чечни стало более воинственным, стимулируемым растущей убеждённостью в исламском фундаментализме.
Москва отреагировала резко. В 1999 году вновь назначенный премьер-министр Владимир Путин начал кампанию выжженной земли, которая сделала столицу Чечни, Грозный, выглядящей, как руины Сталинграда. Чеченские боевики наносили ответные удары, часто с ужасающими терактами, такими, как захват в 2002 году Московского театра «Норд-Ост», и в 2004 году – захватом начальной школы в Северной Осетии. Но это не расстроило планы Москвы. После десяти лет жестокой борьбы (зачастую сопровождающейся массовыми нарушениями прав человека), Кремль закончил свою антитеррористическую операцию в 2009 году.
С тех пор, количество терактов с Северного Кавказа резко упало. Но это не потому, что мусульманские радикалы России были уничтожены. Центр тяжести воинствующего ислама просто начал перемещаться в российскую глубинку.
По сегодняшним оценкам, в России живут 20 миллионов мусульман (в том числе 6,5 млн мигрантов из Азербайджана и Центральной Азии), по сравнению с 14,5 млн в 2002 году. В то время как подавляющее большинство этих мужчин и женщин являются миролюбивыми, небольшое, но растущее их число следуют фундаменталистским учениям салафизма и ваххабизма, ультрареакционнных движений в суннитском исламе. Во многих случаях, эти идеи распространяются имамами, родившимися в России (исчисляемыми в десятках тысяч), которые обучались на Ближнем Востоке.
Влияние этой радикализации уже становится очевидным в центральной России, где проживают татары, крупнейшая российская мусульманская этническая группа (насчитывает около 5 миллионов). Имамы, разделяющие взгляды ваххабизма, как говорят, проповедуют и служат в десятках из более, чем 1000 мечетей в Татарстане. В 1999 году один из их приверженцев, Ирек Хамидуллин, привёз несколько татарских семей в Афганистан. Эта группа приехала, чтобы основать Уйгур-Булгарский Джамаат (UBJ), как считается, крыло «Аль-Каеды», созданное при непосредственном участии Усамы бен Ладена, который развязал нападения на российские войска в Афганистане и Пакистане.
Вскоре UBJ переориентировал свою направленность. Воодушевленный руководством «Аль-Каеды», он работал над созданием сети своих ячеек по всей России. В 2006 году одна из таких ячеек была основана в автономной республике Башкортостан. Её миссия заключалась в нападении на критическую инфраструктуру и правоохранительные органы в этом регионе. Лидер группы, 36-летний этнический русский, перешедший в ислам, по имени Павел Дорохов, который, как сообщается, тренировался с талибами и «Аль-Каедой», был убит российским спецназом в августе 2008 года; девять членов UBJ, в конечном итоге, были арестованы.
Эти репрессии не остановили насильственные усилия UBJ. В июле 2012 года, присоединившиеся террористы напали на главного муфтия Татарстана и его заместителя, обоих умеренных священнослужителей, которые выступают против того, что они считают распространением салафизма и ваххабизма, и против тех, кто расстреливал имамов и преподавателей медресе, которых они считали воспитанниками радикального ислама. Заместитель муфтия был смертельно ранен, а в другом нападении тяжело был ранен другой муфтий в результате подрыва автомобиля. В тот же день, кавалькада машин под чёрно-белыми флагами глобальных джихадистов промчалась по городу. UBJ также стоял, вероятно, за ракетной атакой на крупную нефтеперерабатывающую установку в Татарстане в ноябре 2013 г.
В мае 2013 года, другая группа радикально настроенных мусульман была захвачена антитеррористическими силами в многоквартирном доме за пределами Москвы. Они были обвинены в планировании взрывов в российской столице. Это были этнические башкиры, вторая по величине в России мусульманская этническая группа; и это было впервые, когда теракт якобы планировался для нанесения в Москве мусульманскими экстремистами, которые не были с Северного Кавказа.
Татары тоже присоединились к международному джихаду. Шесть из девяти российских граждан, содержащихся в Гуантанамо, были этническими татарами. Первый офицер Талибан, является обвиняемым в гражданском суде США, и это – Хамидуллин, родом из Набережных Челнов, одного из самого радикального из крупных городов Татарстана и координационного центра салафизма в этом регионе.
Также действуют и другие силы. Россия принимает миллионы гастарбайтеров, большинство из которых – из мусульманской Центральной Азии. По оценкам, в России проживают сегодня от 2,5 до 5 млн узбеков, 1 млн таджиков и 1 млн киргизов, по сравнению с 360,000 мигрантов в 2002 году. Считается, что только в Москве проживают от 1,5 до 2 миллионов мусульман, что делает столицу России крупнейшим мусульманским городом в Европе.
Эти люди живут нелегально, часто без разрешений на работу. В культурном и этническом отношениях они маргинализированы, и часто подвергаются насилию, вымогательству, а иногда – насилию на расистской почве. По данным одного из последних опросов, 40 процентов россиян негативно относятся к исламу.
Понятно, что перед лицом этого, некоторые люди обращаются к вере своих бабушек и дедушек в качестве средства для поддержания национального достоинства. В результате, некоторые таджики, киргизы и узбеки, которые не узнали бы дорогу к ближайшей мечети в Душанбе, Бишкеке или Ташкенте, стали ревностными мусульманами в Москве. По крайней мере, некоторые из них подпадают под влияние радикальных священнослужителей.
Международные террористические организации обратили на это своё внимание и начали наращивать свою активность в России. По оценкам, Москва стала базой деятельности от 300 до 500 вербовщиков «Исламского государства». Согласно сообщениям в российских СМИ (бОльшая часть которых контролируется государством), большинство боевиков «Исламского государства» из Центральной Азии были завербованы на стройках Москвы, в том числе примерно 300 этнических узбеков. Нусрат Назаров, командир таджиков, воюющих вместе с «Исламским государством», был радикализирован во время его работы в российской столице. (Была ссылка, что Назаров заявил, что под его контролем в Сирии находятся 2000 этнических таджиков; а МВД Таджикистана заявило в июне, что число таджикских боевиков в Сирии – 500). Секретарь Совета Безопасности России Николай Патрушев недавно признал, что власти не хватает средств, чтобы остановить этот поток добровольцев в «ИГ».
По оценкам МИД России, на стороне «Исламского государства» воюют 5000 человек из России и бывшего Советского Союза (независимые наблюдатели называют это число до 7000). Сегодня русский язык является третьим по популярности языком «Исламского государства», после арабского и английского. По сообщениям, русские граффити видели в Дарайе, Сирия, в которых говорится: – «Сегодня – Сирия, завтра – Россия! Вставайте, чеченцы и татары! Путин, мы будем молиться в твоём дворце!»
Российские власти, кажется, просыпаются, осознавая эту опасность. Глава администрации Путина Сергей Иванов, сказал, что многие из россиян, которые боролись вместе с «Исламским государством», вернулись домой, представляя собой прямую угрозу. В своём выступлении на Генеральной Ассамблее ООН в сентябре, Путин заявил, что, ощутив «вкус крови» в Сирии, боевики вернутся в Россию, чтобы «продолжить свои дьявольские злодеяния».
Но российские спецслужбы используются для борьбы с терроризмом в относительно небольшом, малонаселенном и в значительной степени, сельском Северном Кавказе. Они не готовы взять на себя радикализованных татар и башкир, недовольных жителей Центральной Азии в крупных городах и растущее проникновение «Исламского государства» в их отчизну. Эта задача является особенно сложной, потому что новый джихад географически обширен (российские СМИ сообщили об арестах боевиков до региона Восточной Сибири) и вдали от городов. В результате, террористические сети будут иметь больше времени для организации и окапывания.
Путин ещё дальше умножает риск терроризма, многое поставив на карту войны против суннитов в Сирии, хотя подавляющее большинство российских мусульман являются суннитами. Уже 55 саудовских священнослужителей-ваххабитов призвали к джихаду против России из-за её военной интервенции в Сирии. «Исламское государство» выпустила видео, угрожающее терактами против России. – «Скоро, очень скоро, прольётся океан крови», – говорит диктор на русском, по сообщению сайта «the SITE Intelligence Group». И, конечно, есть общее мнение, что это – бомба, заложенная мусульманскими экстремистами, разрушившая в прошлом месяце в Египте российский реактивный лайнер, когда на борту погибли все 224 человека.
Эти акции должны быть восприняты всерьёз. Угроза общероссийского джихада теперь ясна и существует.
Леон Арон является директором Американского института исследований российского предпринимательства.