Автор: «Мюнхен сиял» — так начинается одна ранняя новелла Томаса Манн («Gladius Dei»). Эти слова очень любят повторять экскурсоводы и путеводители. Сейчас то же можно сказать про любой европейский город, включая и Москву, которая сияет теперь ярче многих других столиц. Предрождественские базары – святая европейская традиция. Недавно случилось мне в очередной раз попасть в праздничную толпу гуляк, шатающихся от одного такого базара к другому. И что поразило: не яркость огней, не праздничная музыка, не обилие глинтвейна и разных вкусностей на улице, не множество сувениров и прочих диковинок на продажу, нет, поразило не это. Бросились в глаза лица горожан — не такие, как в обычные будние дни.
![1545541_10208329578224049_7101479807028797371_n[1]](http://blogs.7iskusstv.com/wp-content/uploads/2015/12/1545541_10208329578224049_7101479807028797371_n1.jpg)
Ведь кто заполняет улицы города днем? Те, кому не надо на работу. Пенсионеры, конечно, и в большом количестве разные бездельники, безработные, сейчас к ним добавились и новые беженцы. Но на рождественских базарах, где тратятся большие деньги (общие доходы торговцев и рестораторов в эти дни исчисляется миллиардами евро), бездельникам и безработным делать нечего. Публика в основном та, которую в обычные дни не увидишь на улице – такие люди сидят в офисах, в кабинетах, у компьютеров, а вечером едут на машинах к своим домам, чаще за городом. И только в предрождественские дни они идут по городу от одного злачного места к другому пешком, отдавая дань традиции, которую никто не решается нарушить, не боясь прослыть бунтовщиком или дикарем.
![Weihnachtsmarkt-Hauptbahnhof_alias_400x300px[1]](http://blogs.7iskusstv.com/wp-content/uploads/2015/12/Weihnachtsmarkt-Hauptbahnhof_alias_400x300px1.jpg)
В ежегодном коллективном посещении рождественских базаров каждый служащий участвует в среднем раза три. Один раз – со своей небольшой группой коллег, лабораторией, другой раз – с отделом или отделением, третий раз – со своей спортивной командой. А еще могут пригласить старые товарищи с прежней работы или соседи. Немцы придумали красивую отмазку для таких коллективных гуляний: мероприятие для укрепления коллективизма.
Вот и выходит, что перед Рождеством у города необыкновенно интеллигентное лицо. Такие лица видишь обычно в университете, в театре, на концерте… А тут вся толпа на улице – сплошь «академики».
![3.bild[1]](http://blogs.7iskusstv.com/wp-content/uploads/2015/12/3.bild1_.jpg)
Евгений Михайлович,
Самое «хорошее лицо» Бостона можно увидеть в конце лета в поместье Тэнглвуд, примерно в трех часах езды на запад от города — там расположена летняя резиденция Бостонского симфонического оркестра, который дает концерты в т.н. «сарае» (шэд), это такая конструкция с крышей, но без стен.
Билеты можно купить или в шэд, или на лужайку, на которой можно расположиться как бы будучи на пикнике: на пледе, со свечами и с хорошим вином. Над головой у вас будет звездное небо, будет звучать чудная музыка, а вокруг будет публика всех возрастов, и в майках/фуфайках с лого лучших американских университетов — по-моему, ближайшее к Раю место во всем Массачузетсе 🙂
Дорогой Борис,
у нас такой «пикник-концерт» тоже проводится каждый год в последнее воскресенье августа на лужайке знаменитого парка Херренхаузен. Попробую вставить пару картинок:
У Мюнхена, как Вы говорите, необыкновенно интеллигентное лицо. «Такие лица видишь обычно в университете, в театре, на концерте… А тут вся толпа на улице – сплошь «академики».
Не обольщайтесь, Евгений! Это те же академики, что выгнали Эйнштейна.
Дальше Вы пишите: «Семья для немцев — тоже святое понятие. И поход на рождественский базар с семьей — один из ритуалов этих дней» Мне сразу вспомнились письма Гимлера, где он поздравляет жену с праздником и в то же время рассказывает про свое посещение Освенцима. Вы правы, это у них – семейное.
И еще, справедливости ради, нужно сказать, что убивали они, скажем в Белоруссии, на Рождественские праздники меньше – но лишь потому, что рыть промерзлую землю было очень трудно. Для меня лицо Мюнхена – руины сожженого Минского гетто. Понимаю, что жизнь идет, всё меняется, но чтобы восхищаться нужно иметь короткую память и грудь без сердца.
«Для меня лицо Мюнхена – руины сожженого Минского гетто. Понимаю, что жизнь идет, всё меняется, но чтобы восхищаться нужно иметь короткую память и грудь без сердца»
Я тотчас посмотрел, где живет автор комментария и его возраст. Я живу в Германии 20 лет. Мои представления о ней не совпадают с Вашими и моими тогдашними. Один из еврейско — немецких публицистов, ныне покойный, на вопрос, как он себе представляет Германию, ответил, что это страна, в которой расстояние между городом, где жил Гёте и Освенцимом 6 километров. Цитирую по памяти. Это другая страна. Это не Россия и не США. Это просто другой мир. Если здесь жить, это надо понимать, прочувствовать и не осуждать огульно. Над задаваемым Вами вопросом я долго размышлял, размышляют и серьезно сами немцы. Многое я понял с их помощью и на их примере.
Ваши чувства, Леонид, мне понятны, я сам их когда-то разделял. Нужен определенный жизненный опыт, чтобы понять свои заблуждения. В Вашей эмоциональной реплике есть мелкие неточности и одна принципиальная ошибка. Речь в моей заметке идет о лицах Ганновера, а не Мюнхена. Эйнштейна никто из академии не исключал, он вышел из состава Прусской академии в Берлине по собственному желанию. В Мюнхене, кстати, и в других городах есть свои академии, в отличие от других стран в Германии несколько академий наук.
Главное же заблуждение состоит в «обобщении»: утверждение «все немцы убийцы и преступники» является зеркальным отражением гитлеровской уверенности, что каждый еврей — исчадие ада и враг человечества. Если бы все народы относились к преступлениям своих предков столь же ответственно, как современные немцы, не было бы на земле повторений Холокоста и Гулага.
Я рассказывал уже о человеке, оказавшем на меня большое влияние. Много лет назад мне посчастливилось попасть в мастерскую скульптора, художника и поэта Вадима Сидура. Это сейчас, после его смерти, слава пришла к нему, а тогда художник был в опале у властей. Друзья Сидура приводили к нему своих знакомых, кто мог хоть как-то ему помочь. И вот однажды в мастерской Сидура оказался ученый из Германии Карл Аймермахер, директор института славистики в Бохуме.
Надо сказать, что Вадим Сидур – фронтовик, прошел войну и был тяжело ранен – пуля немецкого снайпера изуродовала ему лицо. По его словам, немцев он ненавидел и готов был видеть их лишь в прицел своей винтовки. После ужаса войны, кошмара Холокоста не то, что подать руку, но и слово сказать гражданину Германии он считал для себя невозможным.
Общение с Аймермахером сломало у Сидура стереотипы, владевшие умами многих, переживших ту войну. По словам художника, как только он стал смотреть на собеседника «не через призму предвзятости и злобы», а освободившись «из самой суровой тюрьмы, находящейся внутри самого себя, разрушив стену страха и недоверия, ограждавшую ее», он почувствовал себя по-настоящему свободным человеком.
Сидур тоже понял, что представление о немце как о вечном враге евреев в чем-то симметрично нацистскому убеждению, еще в девятнадцатом веке сформулированному историком фон Трайчке: «евреи – наше несчастье». Оба суждения ложны!
Я часто вспоминаю это преображение Вадима Сидура, когда разговариваю с людьми, все еще живущими в «суровой тюрьме за стеной страха и недоверия».
Комментарий Леонида зубарева не верен, он предлагает ненависть между еврейским и немецким народами. Этому комментарию не место на сайте.
Уважаемый Леонид Зуборев,
Ваше мнение мне ясно, свое я тоже высказал, переубеждать Вас или оправдываться у меня нет ни времени, ни желания. Поэтому дискуссию у меня в блоге я прекращаю. Спасибо за понимание!
«В ежегодном коллективном посещении рождественских базаров каждый служащий участвует в среднем раза три. Один раз – со своей небольшой группой коллег, лабораторией, другой раз – с отделом или отделением, третий раз – со своей спортивной командой. А еще могут пригласить старые товарищи с прежней работы или соседи».
—————————————————————
Уважаемый Евгений!
У меня два вопроса.
Вы пишете о «походах» с товарищами по работе, сегодняшними или бывшими. Но не пишете о посещении базаров семьей. В этом коллективном отдыхе с коллегами, но без семьи есть что-то японское. Не так ли?
Далее — о спортивной команде. Действительно немцы так любят спорт, или это только любовь к своей спортивной команде, т.е. это тоже коллективный, групповой отдых по интересам, но опять без семьи?
В моих вопросах нет ни каких подковырок, просто я — традиционалист.
Дорогой Ефим,
семья для немцев — тоже святое понятие. И поход на рождественский базар с семьей — один из ритуалов этих дней. Он не противостоит перечисленным походам, а дополняет их. На производственные или спортивные походы включение членов семьи возможно, но не обязательно. Здесь стараются не смешивать жанры
Почему в праздники у города другое лицо? Очень просто…