Автор: Передо мной большая американская книга Лайонел Шрайвер «Цена нелюбви» (более 500 страниц). Лайонел Шрайвер – известная американская писательница и колумнистка изданий Guardian, The Nev York Nimes и Marie Claire. Роман «Цена нелюбви» получил престижную премию Orange Prize, другие издания Лайонел Шрайвер неоднократно признавались лучшими книгами года.
Роман «Цена нелюбви» — книга о «трудном» подростке, если можно так назвать подростка, убившего своего отца и свою сестру, а также несколько своих одноклассников. Стрельба в американских школах – почти обычное дело. Автор приводит статистику стрельб в американских школах за 4 года, с 1996 по 1999 годы (сведение в таблицу — мое, Е.Л.):
| № | Год | Имя, фамилия, возраст | Город, штат | Количество жертв |
| 1 | 1996 | Барри Лукайтис, 14 | Мозес-Лейке, Вашингтон | 3 |
| 2 | 1997 | Троннил Мангум, 13 | 1 | |
| 3 | 1997 | Эван Рамзи, 16 | Бетель, Аляска | 2 и 2 ранено |
| 4 | 1997 | Люк Вудем, 16 | Перль, Миссисипи | 3 и 7 ранено |
| 5 | 1997 | Майкл Карнел, 14 | Падьюк, Кентукки | 3 и 5 ранено |
| 6 | 1998 | Эндрю Голден, 11 Митчел Джонсон, 13 | Джонсборо, Арканзас | 5 и 10 ранено |
| 7 | 1998 | Эндрю Уэрст, 14 | Эдинборо, Пенсильвания | 1 и 3 ранено |
| 8 | 1998 | Кип Кинкел, 15 | Спрингфилд, Орегон | 4 и 25 ранено |
| 9 | 1999 | Эрик Харрис, 18 Дилан Клиболд, 17 | Литлтон, Колорадо | 13 и 23 ранено |
Героя романа зовут Кевином, его мать, от имени которой идет рассказ, — Евой Качадурян, она армянка, голосует за демократов, в то время как отец, Франклин, по убеждениям – республиканец и большой патриот Америки.
Ева Качадурян – успешная американка, возглавляет фирму по изданию путеводителей для путешествий по всему миру, у нее любящий муж и для типичной американской картинки не хватало только ребенка. Наконец, в 35 лет появился ребенок, сын Кевин. Казалось бы все хорошо. Одна загвоздка – сын. Он почему-то невзлюбил своих родителей, да и весь мир – тоже. Причины такой нелюбви неясны, но началась она с самого дня рождения: сначала немотивированные крики маленького ребенка, затем оскорбление обслуживающего персонала в ресторане, залитие краской стен домашнего кабинета матери, поощрение девочки в детском саду на срыв псориазных корочек, необходимость нахождения в памперсах до шести лет, порча детского велосипеда соседа, подкладывание в школьный рюкзак сестры земляного кома с гусеницами, наговор относительно соблазнения его учительницей школы и многие, многие другие прегрешения.
Поначалу Кевин громко кричал, чтобы досадить своей матери, но почти автоматически отключался, когда его брал на руки отец. Мать очень критически относилась к своему сыну, рождение которого было определенной помехой в ее успешной служебной карьере. Отец, наоборот, оправдывал все проступки сына его детскостью, ростом и другими причинами. Почему же сын, в конечном счете, так не оценил любовь отца и убил его, и, наоборот, повесил в камере, куда он был заточен, портрет своей сверхкритической матери? Может быть потому, что он чувствовал фальшь во всех оптимистических выступлениях отца и признавал правоту критических претензий матери к сыну, да и к стране в целом?
Какие были у матери Кевина, собственно, претензии, допустим, к стране или, точнее, к ее людям:
— американцы толстые, косноязычные, невежественные, требовательные, властные, капризные и самодовольные;
— они кичатся своей демократией, смотрят свысока на другие народы, так как думают, что сами все понимают, несмотря на то, что половина взрослого населения не голосует;
— американцы хвастливы, они хвастаются учебой в Гарварде, большим домом, его стоимостью, знаменитостями, которые к ним приходят;
— в то же время они непосредственны до простоты, могут даже пятиминутному знакомцу сообщать о своих сексуальных предпочтениях, так как концепция их личной жизни перевернута на 180 градусов; доверчивость американцев превращается в их недостаток, а наивность – в глупость;
— американцы не имеют понятия, что весь остальной мир не может их терпеть.
Я нарочно изложил претензии главной героини своими словами, высказанные «замечательному» сыну, из-за предупреждения издателя о запрете воспроизведения любой части книги. Но ответ сына приведу здесь без «кюпюр»: «Ты самодовольная, снисходительная и высокомерная только по тому, что тощая. Может я предпочел бы в матери толстую корову, которая, по меньшей мере, не думает, что она лучше всех в этой траханой стране».
Мне совершенно не ясны причины сверхвысокой озлобленности подростка против всего мира. Могу только отметить его внимательный наблюдающий взгляд, развитый ум, большая приспособляемость и способность к маскировке. Расскажу немного об уме и маскировке его. Вот Кевин пишет два сочинения, которые в России квалифицировали бы как дебильные.
«Авраам Линкольн был президентом. У Авраама Линкольна была борода. Авраам Линкольн освободил афроамериканских рабов. В школе мы целый месяц изучаем великих афроамериканских американцев…. Авраама Линкольна застрелили».
«Моя мама уезжает в другие места. Моя мама спит в другой кровати. Моя мама ест разную еду. Моя мама приезжает домой. … Моя мама богатая».
Писательница, от имени матери, пишет об этих сочинениях: «Изложенные им факты соответствовали истине. Орфография была безупречной. В тех редких случаях, когда учителя туманно рекомендовали «использовать более личный подход», они не могли точно указать, чего не достает его работам». И за такие работы Кевин получал «четверки», то есть он был «твердым хорошистом». А вот, какое приглашение написал Кевин, когда созывал в спортивный зал школы выбранных им для расстрела людей: «Педагогический состав школы гордится всеми учащимися, использующими свои замечательные таланты на благо общества. Однако некоторые студенты, отличившиеся в каких-либо видах искусства или внесшие наиболее выдающийся вклад в формирование динамичной образовательной среды, неизменно привлекают наше внимание….». Не правда ли — это как день и ночь? Таким образом, ум и маскировка — налицо. Такая маскировка, в принципе, была разоблачена учительницей Кевина: «Как вы думаете, что он затеял? Он умен, хотя и пытается это скрывать. И он обладает талантом социальной сатиры, Он всегда был так насмешливо ироничен в своих письменных работах или эти издевательские работы – ловкий трюк? Просветите меня, есть ли что-то, что он не находит смешным?».
Кевин Качадурян составил список людей, которых он хотел убить, хитроумно зазвал их в спортивный зал, закрыл все ходы и выходы из него и хладнокровно, методично расстрелял их. По какому же принципу отбирал Кевин кого убивать? Сам не увлеченный ничем, кроме, пожалуй, стрельбы из лука, он приговорил к смерти тех из своих товарищей по классу, кто был увлечен чем-то очень серьезно: Грир Уланову – за общественную деятельность, Денни Корбитта – за увлечение театром, Джеффа Ривза – за игру на классической гитаре, Лору Вулфорда – за внешние данные, Брайана Фергюсона – за компьютерные успехи, Зигги Рандолфа – за балет, Мигеля Эспинозу – за ораторское искусство, Совито Вашингтона – за успехи в спорте, Джошуа Лукронски – за кинематографию. Отметили ли вы в этом списке определенный срез американского общества по признакам пола, расы, этнической и религиозной принадлежности и даже, в одном случае, по сексуальному предпочтению?
Несколько раз в романе звучит вопрос «Почему?». В книге сделана попытка ответа на него. Автор предполагает, что одной из причин является то внимание, которое уделяется СМИ к людям, совершившим нечто такое, что заставляет постоянно писать и говорить о них в прессе, по радио и телевидению. На некоторое время эти люди становятся «героями» страны, затмевающими своими «успехами» больших ученых, писателей, изобретателей и других сугубо положительных людей. Эти «герои», как и «наш» Кевин, даже часто дают интервью. «Он развалился на койке, закинув ноги на стул, обхватив рукой спинку, и выглядел абсолютно в своей стихии. …Я никогда не видела его таким оживленным и непринужденным. Он словно грелся под объективом телекамеры, как под лампой искусственного загара». И далее: «Наоборот, Кевин, — печально возразил Марлин (интевьюер, Е,Л,), — в последние годы слишком много молодых людей вроде тебя занялись убийствами. … Кевин махнул рукой в сторону камеры. — Что все они делают? Они смотрят на меня. Не думаете ли вы, что они давно переключились бы на другой канал, если бы я просто получил высший балл по геометрии?». Кевин настолько уверен в себе, что готов даже требовать авторские отчисления от киностудии «Мирамакс» за использование его истории: «… заявляю: «Мирамакс должен заплатить мне нечто вроде гонорара. Они крадут мою историю, а мне пришлось над ней потрудиться».
Роман заканчивается встречей матери с Кевином в тюрьме и по-американски умеренно оптимистично: «Когда я обняла его на прощание, он по-детски вцепился в меня, как никогда не цеплялся в детстве. Я совсем не уверена, поскольку он бормотал в поднятый воротник моего плаща, но мне хочется думать, что это было «мне жаль».