Г. Недоибсен
СТАРЫЙ ПЕР ГЮНТ
Тихий вечер в Дании. Уютный домик. На крыльце сидит старый Пер Гюнт, на плечи наброшен пиджак. Он обеими руками пишет что-то в двух истрепанных тетрадях. Из раскрытого окна доносится песня Сольвейг.
Голос Сольвейг:
Ты не шей мне, матушка, мокрые дела,
Ведь сама, родимая, замуж отдала,
Пусть он неказистый, пусть он ростом мал,
Но твою кровинушку на фиг за… за… (с облегчением) задолбал.
Пер Гюнт (сварливо): Сольвейг, неси свежие кальсоны!
Голос Сольвейг: Опять? Третью пару за день?
Пер Гюнт: Сколько надо творческой личности, столько и неси! Я здесь Вселенную циклюю, а то эти идиоты, физики, чистым выпендрежем занимаются, образованность показать хочут. И вот эти еще, стихоплеты, ни ритма, ни рифмы, ни образа – укорот надо дать! А как в грязных кальсонах? Неси! (в сторону) Баба!
Голос Сольвейг (злобно): Лучше бы ты с Ингрид остался. А то на сеновал – Ингрид, а кальсоны стирать – так Сольвейг. А я, может, петь хочу на мелодию Грига.
Пер Гюнт: Вот выстирай и пой. С гением, чай, живешь! Широкого профиля, между прочим (демонстрирует публике профиль).
Из окна вылетают белые застиранные кальсоны с завязочками. Пер Гюнт ловит и только налаживается переодеться, как из-за угла появляется норвежская толпа, человека в два. Пер Гюнт поспешно прячет кальсоны под полу пижака.
Пер Гюнт (недовольно) Че надо, норвеги? Я вас сюда не звал.
Первый норвежец: По здорову ли Пер Гюнтушко?
Пер Гюнт: Не дождетесь!
Второй норвежец: Да мы и не собираемся, нам еще на шхуну успеть. Мы по делу.
Пер Гюнт: По какому такому делу? Дело было, когда вы за мной с кольями гнались. А здесь у нас дела нету.
Первый норвежец: Да ты не серчай, мы по доброму делу, по доброму. Ты – человек бывалый…
Пер Гюнт: И умный.
Первый норвежец: И умный, да, но и бывалый.
Пер Гюнт: И умный
Второй норвежец: Он уже это сказал.
Пер Гюнт: Что сказал?
Второй норвежец: Что ты умный.
Первый норвежец: И бывалый.
Второй норвежец (первому): Ты можешь заткнуться?
Первый норвежец: Норвежцы не затыкаются! Не для того мы встали с колен, чтобы заткнутыми ходить. (Гюнту). Да, ты правильно сказал: бывалый, извини, что не сразу врубился.
Пер Гюнт: Да, уж где я только не побывал! И по Сахаре под парусом ходил, и с Эйфелевой башни на лифте спускался. Без крючьев, между прочим.
Второй норвежец: Да как же это можно-то: без крючьев?
Пер Гюнт: были у меня крючья, были. Да только примерился я их вбивать, эти французы что-то латинскими буквами орать стали, а тут и лифт остановился. Так и не вбил! Так что вам от меня надобно?
Первый норвежец: Тут дело такое, друг Перчик, когда нашим конунгом был избран ярл Скуле…
Пер Гюнт: Я горячо поддерживаю это избрание. Давно пора прекратить разброд и шатание в норвежской земле. Конунг Скуле – настоящий…
Первый норвежец (перебивая): Да-да, мы и не сомневались, что ты – настоящий патриот! Дело такое, что конунг Скуле решил, что Лапландия хочет добровольно отсоединиться от Финляндии и присоединиться к Норвегии. В общем, там проголосовали, и все, буквально все: и эскимосы, и олени, и Санта-Клаус – все были «за». Пара эльфов была против, но их растянули до нормального роста и теперь они тоже «за».
Пер Гюнт: Так я знаю об этом, телеграмму даже послал.
Второй норвежец: Телеграмма-шмелеграмма… Этого мало! Родине нужен сероводород, чтобы отгонять вражеские миазмы! А Леонтьсен и Шевченсен рази сероводород дают, туды их в качель? Нет, я не спорю: запах есть! Но где напор? Где концентрация? Вот мы и подумали: надо Пера нашего Гюнта мобилизнуть. Он же ого-го, он же – гигант, он так пустит столб, что пиндосам мало не покажется! Ну вот мы и тута.
Пер Гюнт: Лестно, лестно… ничего не скажу. Но – не поеду!
Первый норвежец: Как? Почему?
Пер Гюнт: Я – мыслитель! Я не могу думать о прокорме, меня мировые проблемы озадачивают! Я – подарок человечеству! Поеду в Норвегию, там меня пахать заставят, да еще половину заработка сактируют. А тут мне датские деньги платят, лишь бы ничего не делал. Понял?
Второй норвежец: А как же любовь к родине? Фьёрды… орды… морды… наши, норвежские морды, между прочим, не какие-нибудь датские.
Пер Гюнт: Эх ты, викинг в онучах… меня читать надо, я же в своих трудах доказал, что родина гораздо сильнее любится издалека! Вот у меня к неq любовь, прямо необъятная! А вы идите, нечего вам здесь тут!
Первый норвежец: Э-эх, облом! Не зряж гуторили, что он – не настоящий норвежец, все ж-таки поганая шведская кровь себя кажет, ой кажет!
Пер Гюнт: Вы мне это бросьте, у меня резус положительнее, чем у макаки. Я вам сейчас такое отдам свое, что закачаетесь!
Норвежцы (хором): Неужто бабло дашь?
Пер Гюнт: Губы подберите, раскатали. Я – идейный, поэтому бабло не даю, а дам я вам знамя, чтоб над баррикадой поднять! Любой враг устрашится! (Достает из-под полы кальсоны) Держите, ребя, лучшие отдаю!
Первый норвежец: Запашок знатный, боевой!
Пер Гюнт: А то! Фабрика «Заря Тустра», не фуфло!
Норвежская толпа, отворачивая лица, уходит. Пер Гюнт начинает писать двумя руками, задумывается, вставляет в рот карандаш и пишет удже в трех тетрадях. На Данию спускается солидный добропорядочный датский закат. Из раскрытого окна доносится вторая песня Сольвейг:
Голос Сольвейг:
Гляжу в озера синие,
В полях в ромашки… (затихает)
Занавес
Интересная вещь. И намного серьезнее, чем может показаться в самом начале.
Спасибо.
М.Ф.
Смачно изложено. Будет отличная экранизация если пригласит артиста Никольсона. И по возрасту подходит и по характеру и фамилия подходящая.
Остался «пустяк» — убедить Джека Николсона.
Складывается впечатление, что Недоибсен станет кандидатом на премию концерна «Норвежские Углеводороды» …