Автор: КНИГА БУДУЩЕГО
● БАБУШКА ФИРА.
Это мамина мама, на долю которой выпали тяжелейшие испытания.
Я вырос благодаря её преданности. Она была исключительно любящей бабушкой – со всеми плюсами и минусами данного определения.
Многое сейчас опускаю не потому что не помню её рассказов, а потому что надо поведать главное.
Моё явление на свет произошло в Херсоне (Украинская ССР) 24 июля 1957 года. Долгое время никто не замечал каких-либо отклонений в физике красивого еврейского мальчика Гедальки.
Как-то в гости к нам пришла бабушка Циля, папина мама. Посмотрела пристально на кроватку и сказала вслух, что у меня «ножки не во рту», то есть лежат неподвижно.
У самой Цили Григорьевны было трое детей, и она знала, о чём говорит.
Мама с бабушкой (Фирой Самойловной) забегали по врачам, пытаясь доказать, что с мальчиком всё в порядке.
Но не тут-то было.
После целого ряда неправильных диагнозов мне поставили правильный – при стопроцентном интеллекте.
Надо полагать, это вызвало тяжелейший шок у многочисленных родственников папы и мамы. Шок этот усиливался тем, что маме после окончания Одесского политеха с Золотой медалью дали распределение на Южный Урал, в город Копейск Челябинской области, на машиностроительный завод имени С.М. Кирова.
В Краснознамённом шахтёрском Копейске «домоправительницей», естественно, была бабушка. Она и варила, и нянчилась со мной, и бегала по магазинам – была чересчур активной и трудолюбивой. Особой грамоты у неё не было, читала мало, любила телевизор – больше художественные фильмы. Была очень правильной в воспитании, потому что росла в добропорядочной еврейской семье, где, кроме неё, были сёстры Клара, Люба и брат Гриша.
Так случилось, что обе тёти замуж не вышли и детей не имели. А дядя Гриша, поздно женившись, не познал-таки радости отцовства.
Вот почему на меня и брата Сашу, родившегося в ноябре 1958, выпало море любви. И это мягко сказано.
Что же, собственно, запомнилось из детства?
Постоянное лечение – причём везде, куда «пускали».
За материальным достатком в семье следил папа Лазарь Михайлович – в быту Лёня, Леонид, Лёша, Алексей, Люсик (всего-навсего).
Мама София Семёновна – в быту Софа, Софья, Софочка, Соня – была чаще со мной. Саша, конечно же, на плечах бабушки и папы.
Когда, наконец, меня привозили из детских санаториев домой, начиналось соло бабушки, по-особенному жалевшей, рассказывавшей сказки, оберегавшей очаг и ревновавшей внука исключительно ко всем.
Семейные отношения, надо признать, были сложные.
Причина понятна: умный, но не совсем здоровый ребёнок.
…Когда много лет спустя мы с мамой узнали о том, что в Перми проводят успешные нейрохирургические операции на мозжечок по методу профессора Кравцова, было принято решение – ехать, в смысле – лететь. Мама со мной лететь не могла – болела бабушка, на работе проблемы, второй сын Саша.
Первую операцию мне сделали в двадцать девять (!) лет – это была настоящая Победа врачей (молодых нейрохирургов Е. Пономарёва и В. Новосёлова). Трудно передать, каким окрылённым и новым я вернулся с папой домой!
А бабушка еле дождалась. Годы были большие.
Когда год спустя надо было в Пермь во второй раз, подозрительно медленно тянулось резиновое время.
Я ошибочно верил в успех. После ещё одной операции многое, увы, вернулось. Не понимал: почему? Что называется, не находил себе места. Слёз в глазах не было, потому не показывал их никому. А ночью, в постели, меня видела только Луна, заглядывавшая в окно спальни на втором этаже.
Земная жизнь бабушки близилась к закату.
Однако, то, что я впитал от неё, неоценимо. В том числе комплексы, от которых освобождаюсь и сейчас.
Поэтому, когда поёт Александр Борисович Градский «Первый тайм мы уже отыграли…», я напрочь ухожу от дел и лукаво улыбаюсь песне в быстро поседевшие усы.
Г.Ш. 25 08 2011 — 24 10 2014, 01:25 южноуральского.