Из Ленинграда я привёз, например, фантастическую прозу «Проба пера». Вот она:

1…Это произошло в те дни, когда российский флот вторжения неожиданно возник из Средиземного моря и остановился в виду израильского берега. В первый день армада не предпринимала никаких действий, только подожгла бесчсисленными огнями с мачт линию горизонта и замерла.

Ещё до наступления ночи царь Израиля провёл молниеносное народное собрание по телевизору. Все граждане страны, отвечая ему, нажали красные кнопки компютеров, что означало: народ готов идти с тобой до конца. После этого Моше III принял на себя командование армией и в первом же приказе велел авиации топить российские суда, едва они войдут в территориальные воды страны. Президент Судии, а следом и главы других арабских государств немедленно заверили Моше III в братской верности и заявили, что их армии находятся в распоряжении Объединённого семитского командования. Мулла Насреддин и главный армейский раввин привели к молитве космонавтов разведывательного корабля Отец Авраам, и теперь все ждали вестей с неба: сколько кораблей у россиян, каковы их планы?

Дети и старики перебрались в горы, молодёжь спешно добиралась до своих боевых частей, уже продвинутых на передовые позиции к побережью.

Ночь застала Моше III за молитвой. Но взгляд его всё время тянулся к левой стене храма, за которой находился адьютанат в ожидании приказа и с новостями.

Моше положил молитвенник и вышел из храма к адьютанату. Данных от разведки не поступало. Посы великих держав, Бразилии и Нигерии, ничего объясяющего сообщить не могли, сами ждали инструкций от своих правительств.

Моше попросил Верховного жреца оставаться в храме, а сам отправился в пантеон – может, там, у могил предков удастся сосредоточиться и подготовить страну к возможному развитию событий, котрые, очевидно, начнутся на рассвете.

Свет в пантеоне едва мерцал, но и в нём Моше узнал косую плиту на могиле прапрадеда. Плита была такой же плечистой, каким, по рассказам, был сам Саул, кибуцник и солдат. Рассказывали, что когда пришли к нему люди из Высшего суда справедливости, а Саул принял их на перемазанном землёй и маслом тракторе, — и сказали ему: «Нет иного пути избегнуть смуты между Израилем и Иудеей (так называли себя в ту пору нью-йоркские евреи), как избрать для всех единого монарха. Быть тебе царём, Саул!

И кибуцник ответил: «Тов».

…Адьютант коснулся плеча царя. Из космоса доносили непонятное. Над районам не возникло никаких новых воздухоплвавтельных средств, только рутинные космические автоматы великих держав собирали информацию над экватором. На палубах российских кораблей никакого особенного оружия не выделялось, экипажи спали, будто после тяжёлой работы. Никакого движения к берегу или между кораблями также не было замечено.

Моше III забрал донесение из рук офицера, а самого его отправил обратно, велев докладывать, едва придут сведенья из Средиземноморья.

Царь пошёл направо – там покоился прадед.

Однажды журналисты спросили у Моше, какая мечта ему дороже всего? Прадед ответил так: «Когда мы произносим «Голландец», видим жителя Северной Европы, думаем о морских дамбах, Амстердаме, Рембрандте. При слове «итальянец» тоже думаем не об итальянском эмигранте в Америке, хотя их там миллионы. И , когда культурный европеец произносит слово «еврей», у него должны быть ассоциации с израильтянином, а не с соседом по дому, с которым могут быть совершено иные, соседские отношения.

В этом прадед приуспел, а может, пришло время сложиться новой нации – ираильской, срок, котрый сам народ так растягивал и отодвигал, при каждой возможности расползаясь по земному шару.

Стоп! Моше достиг плиты над могилой старшего брата и опустился на скамью – сюда он сейчас и стремился. С братом-царём они столько говорили о России, о прошлом и будущем, что теперь Моше рассчитывал услышать совет Давида.

Моше тревожила нараствющая активная сила России, её упорство достичь военного преимущества над соседями. Но Давид, который взялся сам подготовить брата к бар-мицве, успокаивал: « Это не путь, тот, что приняла Россия. Она уже не раз бывала большой империей, разваливалась, но ничему не научилась. На силу всегда выраствет сила сильнее – дело времени».

И Давид играл брату на арфе,увлекал вечным: говорил о сосразмерности мира и высших, царящих во Вселенной сил. Но Моше, будто он чувствовал, какой недолгой будет жизнь молодого царя, снова приходил к Давиду с тревогой:

— Миллионы труб дымят в России, миллиарды деревьев валятся, всё ненужное в реки да моря сбрасывается – добивают природу. Зачем это? Если просто сильный хочет стать сильнейшем – одно. Но не захотят ли они истребить всё на земле, чтобы всё устроить заново, не по замыслу Божьему, а по быстро летящей идее человеческой?

И опять Давид улыбался, рассказывал брату истории древних царств, могучих империй, правивших миром, а потом…Будто их сдуло с глобуса. «Если бы в Торе нашей не было записано про хеттов, мир бы про них и не узнал. А ведь тоже считали современники, империя могучая и вечная».

Рука Давида покачивалась в воздухе.

— Моше, Моше, ты вспомни, чем выжил наш народ на Земле, планете небесной. Не войну, а добрые мысли приносили мы с собой и поэтому нас в конце-концов выслушивали.

— Но Россия! – прерывал брата Моше.- Если придёт она сюда, как остановить? Чем отбиться малому народу, как не погибнуть?

Давид поторял своё: «На силу всегда вырастает сила сильнее…»

Брат, думал Моше, если бы ты мог подсказать, как мне остановить эту силу?

 

В донесении космической разведки говорилось, что флот на горизонте колоссален, что он заполнил всё море, что суда в середине по-видимому заполнены гражданским населением. На палубах замечены были даже дети – но это уже, наверное, фантазии астроразведчиков.

Что же может спасти Израиль от этого нашетвия? Чудо, только оно. Господи, сотвори чудо во имя спасения народа Твоего!

…А может, они опять голодны? Тогда засыпь их палубы перепелами и манной, пусть люди наедятся досыта, наберут с собой и уйдут…

Адьютант тронул царя за плечо. Донесение было срочным и неправдоподобным: вся северная часть россии сотрясается от взрывов атомного оружия, радиоактивность у полюса нарастает. Подсчёты компютера опровергали догадку о термоядерном нападении великих держав: такое количество взрывов могла позволить себе только одна страна – Россия. Донесения разведки подтверждали: после отплытия флота на юг, Россия решила взорвать в северной своей части все ядерные материалы, которые накопила на складах, своих и в арсеналах союзников.

Зачем? С кем она борется? Что означает эта паника в народе, который ещё вчера не  боялся ни врагов, ни судьбы?

Моше отправил адьютанта за новой срочной информацией, взглянул на часы. До рассвета меньше часа, а он всё не может связать воедино сводки и принять решение.

Зачем пришли россияне? Как поступил бы брат Давид в таком случае? Сперва он повторил себе, что он узнал нового о России в последние годы и на что не обратил внимания? Какие там происходили перемены вне полтитики и отношения к нам? Сообщалось, будто российское лето стало холоднее на градус, на следующее лето ещё на градус. Почему? Может Солнцу всё труднее пробиваться к земле сквозь висящий над ней дым?  Впрочем, какое это может иметь значение  для мира? Россияне не заметили похолодания, они перегоняли всех, им было жарко. А остальной мир, скажем мы здесь, в Израиле? Мы не вмешвались, у нас своих забот по горло. Да и не станет Россия выслушивать чужие советы: кто самый сильный, тот и смый правый.

Вот уже начинает светать. Войска ждут приказа. И вдруг Моше III догадался…Неужели?!

Хлопнула дверь, громко, откровенно. Царь обернулся нерезко, руки скрещены на груди, спокойное любопытство во взгляде. На пороге в окружении молодых «голани» стоял красивый человек в российской военной форме.

— Садитесь и говорите,- Моше указал офицеру на скамью рядом с собой.

Тот остался на пороге, только распрямился и заговорил:

—  Всё, царь Израиля, это конец. Нет больше моей страны. Вчера на крыши наших домов пришёл с полюса ледник. Мы обратили против него всё оружие, какое имели, но он даже не заметил этого и сейчас дочавкивает страну до тёплых морей. Теперь нежеланным гостем в народах мира станет Россия, как когда-то был ты, Израиль.

Забудь обиды, царь. Подскажи, как пережить судьбу, как не пропасть в чужом доме, живя из милости, как не впасть в мерзость?

Тогда поднялся Моше, обнял гостя за плечи и повёл его из пантеона. Тихо говорил он офицеру о чём-то, лишь идущий рядом адьютант расслышал:

— На силу вырасттает сила сильнее. Так же из полезного для людей происходит одно полезное. Не бойся рассеяться по Земле, планете небесной…

 

Это перо слишком вольное, господин продавец. Лучше я зайду в другой раз.

1981 год

*