Заветы Роберта Макнамары

Падение малазийского самолета в небе Украины, гибель 300 человек на его борту вызвал дискуссии, степень накала которых превзошла возможности честного обмена мнениями. Одна сторона обвиняла другую во всех смертных грехах. Поляризация мнений достигла критической точки, при которой обсуждение вопроса, кто сбил самолет, перестало иметь самоценность, так как взаимные обвинения и обзывки  стали перекрывать собственно проблему самолета. Единственные, кто сохранил хладнокровие — это службы опроса общественного мнения различных стран. Наш коллега привел результаты опроса российских респондентов, из которого выяснилось, что более 40%  ответивших считают, что самолет сбили украинские «Буки», а более 30%  думают, что крушение самолета произошло из-за нападения украинского самолета. Такую ситуацию коллега назвал метким словом «поле чудес». Конечно, коллега неправ.  Никто не заинтересован в падении самолета, более «желтоголубых», и уж, конечно, в этом совершенно не заинтересованы ни Россия, ни повстанцы Донбасса.   Кандидат технических наук, полковник в отставке, а ныне старший преподаватель кафедры «Тактики и вооружения зенитных ракетных войск» Военной академии им. Жукова Михаил Захаров отвечает на вопрос, можно ли с пусковой установки Бук-1М, имеющейся у ополченцев, навести ракеты на летящий гражданский лайнер: «Нельзя, так как для обнаружения цели необходима обзорная радиолокационная станция (РЛС). Именно РЛС предназначена для захвата и сопровождения цели, целеуказание по которой выдается пунктом боевого управления по данным станции обнаружения целей «Купол». Казалось бы, авторитетный специалист вполне авторитетно ответил, что нельзя, почему же «поле чудес»?  А так выгодно нашему коллеге, он, как истинный «патриот» Америки, всегда держит сторону, противоположную российской, на всякий случай. Я прямо скажу, что не поддерживаю мнение 80% россиян о том, что самолет, сбили, так или иначе,  украинцы. Думаю, что есть стороны более украинцев заинтересованные в сбивании самолетов.  Именно они подбрасывают украинцам липовые снимки и липовые карты, не желая самим увязнуть в очевидной подделке.

Однако, немного истории. Бывший американский министр обороны Роберт Макнамара  приводит в книге воспоминаний эпизод 1962 года, когда была разработана инсценировка нападения на американский пассажирский самолет без пассажиров и экипажа, который должен был лететь над Кубой на автомате и в режиме беспилотника, передать на землю сигнал о нападении и упасть в море. Тогда у американцев хватило здравого смысла отказаться от провокации.

Другой пример. В июле 1988 года над Персидским заливом был сбит иранский пассажирский самолет компании Airbus. Тогда погибло 290 человек, в том числе более 60 детей. И представьте себе, сразу же нашлись объяснения, что гражданский самолет был ошибочно принят за истребитель. Президент Рейган назвал случившееся правильными оборонительными действиями, а вице-президент Буш-старший заявил, что он никогда не будет извиняться за Соединенные Штаты, несмотря ни на какие факты.

Здесь уже упоминалось имя Роберта Макнамары. На этом персонаже мне бы хотелось остановиться более подробно. Роберт Стрэйндж Макнамара (1916-2009), министр обороны США в 1961-1968 годах.  В 1943г. Макнамара поступил на военную службу, занимался анализом эффективности американских бомбардировок.  Ядерная бомбардировка Японии, например, была спланирована при его непосредственном участии. В полном соответствии с анализом эффективности, выполненным Макнамарой, американцы в марте 1945 года сожгли зажигательными бомбами спящий Токио. Сам Макнамара оценил число убитых в 100 тысяч человек. Это была одна из самых кошмарных бомбардировок той войны, непревзойденная даже атомной бомбой.  Макнамара же успокоил себя шаблонной фразой: я выполнял приказ. Позже Макнамара все-таки скажет: « Мы все вели себя как военные преступники, но получается, когда вы проигрываете — вы военный преступник, а когда побеждаете, то вы чисты».

На время бытности Макнамары в качестве  министра обороны пришлись два больших кризиса в международной политике США: Куба и Вьетнам.  Кубинский кризис начался с откровенного поражения США, подготовивших 1400 кубинских эмигрантов для нападения на Кубу (1961). Макнамара, как министр обороны, готов был взять на себя ответственность за это поражение, однако президент Кеннеди заявил, что за все, в конечном счете, отвечает он, президент. Кеннеди выступил с заявлением с признанием ошибок США в ситуации с Кубой.  Продолжение кризиса не замедлило проявиться в 1962 году после установки на Кубе советских ракет. Именно Роберт Макнамара стал сторонником блокады Кубы, а не активных военных действий.  Позиция Макнамары возобладала. Советский Союз убрал с территории Кубы ракеты, блокада была снята.

Другим драматическим событием того времени была вьетнамская война. Война началась как гражданская в Южном Вьетнаме. В дальнейшем в войну был втянут Северный Вьетнам, получивший поддержку Китая и Советского Союза, а также США и их союзники, выступавшие на стороне Юга Вьетнама. Понятно, что министр обороны Роберт Макнамара был впрямую причастен к политике США в этой войне. Америка потерпела поражение и была вынуждена вывести из Вьетнама свои войска. Чрезвычайно интересна при этом сводка людских потерь: погибло около 60 тысяч американцев (не считая около 100 тысяч американцев покончивших жизнь самоубийством после войны), примерно 250 тысяч южновьетнамских военнослужащих, более 1 миллиона военнослужащих Северного Вьетнама и партизан Южного Вьетнама и 2 миллиона мирных жителей в обеих частях страны. Несомненно, что главным архитектором войны во Вьетнаме был Роберт Макнамара, ошибочно считавший, что существует ограниченное число бойцов Вьетконга и Северного Вьетнама, и война на истощение должна уничтожить их.  Истоки такой ошибки лежат в том печальном, но считающимся успешном, военном опыте Макнамары 1945 года по сжиганию городов Японии.  Бернард Эделман, заместитель директора Американской ассоциации ветеранов Вьетнама напишет позже: «Он был виновен. Абсолютно виновен. Его давно следовало повесить. Он полностью режиссировал ту войну, и гордился, когда ее называли “войной Макнамары”. Потом, спустя двадцать, тридцать лет, он скажет: да, война была ошибкой. Но такое решение надо было принимать в 1960-е». А Томас Бергер, директор Совета по здравоохранению той же Ассоциации скажет: «Годы спустя в своих мемуарах Макнамара писал, что вся вьетнамская стратегия была неправильной, привела к большому количеству ненужных смертей. Но это всего лишь попытка оправдаться за то, что он делал тогда. А тогда он лгал нам, что мы можем выиграть войну». Интересно также признание заместителя министра обороны США, которое он сделал в ответ на публикацию газетой «Нью-Йорк Таймс» секретных материалов Пентагона о вьетнамской войне: «На 10% наше участие в войне объяснялось нашим желанием помочь Южному Вьетнаму, на 20% — стремлением не допустить победы Китая, но на 70% — стремлением поддержать престиж США».

Итак, результатом вьетнамской войны стало уничтожение более чем 3 миллионов людей, и все это — за престиж Америки?. Такой «результат», несомненно, следует назвать преступлением против человечества, Макнамара же был награжден за него  медалью «За выдающуюся службу».

Зачем я это пишу сейчас, через много лет после окончания вьетнамской войн?  У нас в Гостевой один уважаемый человек поставил запись о том, что ситуация на Украине напоминает ему вьетнамскую войну. Как он прав! Читая эту запись, я воскликнул: «Ба! Да именно об этом написал господин Макнамара, подводя итоги той неудачной войны, менеджером и режиссером которой он был:

«Имелось 11 основных причин нашего поражения во Вьетнаме:
1 Мы неправильно оценивали и до сих пор неверно оцениваем геополитические намерения наших противников (в данном случае Северного Вьетнама и Вьетконга, которых поддерживали Китай и Советский Союз) и преувеличивали опасность их действий для Соединенных Штатов.
2 Мы относились к народу и лидерам Южного Вьетнама исходя из нашего собственного опыта. Мы считали, что они стремятся и полны решимости бороться за свободу и демократию. И совершенно неверно судили о расстановке политических сил в этой стране.
3 Мы недооценивали национализм как силу, побуждавшую наших противников (я имею ввиду северовьетнамцев и вьетконговцев) сражаться и умирать за свои убеждения и ценности. Мы и теперь продолжаем совершать ту же ошибку в разных регионах мира.
4 Наши неверные суждения относительно понятия «свой-чужой» отражали наше глубокое невежество и незнание истории, культуры и политики проживающего в этом регионе народа и личных качеств и привычек его лидеров. Мы могли бы столь же неверно судить и о Советском Союзе в периоды наших частых конфронтаций, например, в связи с Берлином, Кубой и Ближним Востоком, если бы у нас не было «Томми» Томпсона, Чарлза Боулена и Джоджа Кеннана с их бесценными советами и указаниями. Эти ведущие дипломаты несколько десятилетий изучали Советский Союз, его народ и его лидеров, причины их действий и реакции на предпринимаемые нами те или иные шаги. Их рекомендации оказали нам помощь в производстве оценок и принятии решений. Но специалистов такого уровня по Юго-Восточной Азии мы не имели, и, как следствие этого, нам не с кем было проконсультироваться при подготовке проектов решений по Вьетнаму.
5 Мы не осознавали, да и до сих пор не осознаем, сколь ограниченные возможности современных высокотехнологичных видов оружия и прочего военного снаряжения и сколь несовершенны наши доктрины применительно к национальным движениям с их нетрадиционными формами борьбы и высокой степенью мотивации действий народа. Нам не удалось привести нашу военную тактику в соответствие с такой стоящей перед нами задачей, как завоевание симпатий людей, принадлежащих к совершенно другой культуре.
6 Мы не смогли организовать подробное, с развернутыми и аргументированными доводами «за» и «против», и откровенное обсуждение Конгрессом и всем американским народом вопроса о нашем полномасштабном участии в военных операциях в Юго-Восточной Азии еще до того, как мы вошли во Вьетнам.
7  После начала военных операций, когда непредвиденные события заставили нас отклониться от намеченного курса, мы не сумели воспользоваться общенациональной поддержкой и сохранить ее — отчасти потому, что не рассказали своим согражданам откровенно и без всяких там недомолвок, что же происходит во Вьетнаме и почему мы действуем именно так, а не как иначе. Мы не подготовили общество к пониманию сложных событий, не научили его реагировать на все изменения проводимого нами политического курса в далекой заморской стране и во враждебном окружении. Подлинная сила любого государства заключается не в его военном потенциале, а, скорее, в единстве нации, а вот этого-то мы и не смогли сохранить.
8 Мы не поняли, что ни наш народ, ни наши лидеры отнюдь не всезнающи. Когда нашей безопасности ничто не угрожает, то правильность наших суждений об истинных интересах других стран или народов непременно должна проходить проверку в процессе открытых дискуссий на международных форумах. У нас нет божественного права пересоздавать каждое государство по нашему образцу или выбору.
9 Мы пренебрегли исключительно важным принципом, заключающимся в том, что при отсутствии прямой угрозы нашей безопасности США должны осуществлять в других странах военные акции только совместно с многонациональными силами, полностью, а не символически, поддержанными мировым сообществом.
10 Мы не сумели понять, что в международной жизни, как и в других сферах деятельности, могут быть проблемы, для которых не существует немедленных решений. Людям, посвятившим свою жизнь выработке и реализации подобных решений, особенно трудно это признать. Но факт остается фактом: порой нам придется жить в несовершенном и неспокойном мире.
11 Многие из этих ошибок объясняются нашим неумением обеспечить высокую эффективность усилий, предпринимавшихся высшими эшелонами власти, которым пришлось столкнуться с крайне запутанным и исключительно сложным комплексом различных проблем военного и политического характера. Взять хотя бы факт, что достижение наших целей было сопряжено с немалым риском и огромными потерями, включая и человеческие жизни. Нельзя забывать и о той тяжкой доли, которая выпала на наших военных, непрестанно испытывавших чрезмерное напряжение и к тому же в течение долгого времени. Одним из факторов, препятствовавших нашим успехам, являлись неполадки организационного плана, которые недешево обошлись бы нам даже в том случае, если бы президент и его советники имели дело лишь с одной проблемой. А ведь дело обстояло иначе. Проблема, связанная с Вьетнамом, сосуществовала с широким спектром внутренних и международных вопросов, которые тоже надо было решать. В результате у нас просто не было возможности всесторонне и обстоятельно анализировать и обсуждать многое из того, что напрямую касалось наших действий в Азии и требовало от нас особого внимания. Поэтому наши представления о таких, в частности, вещах, как преследуемые нами цели, степень риска, цена альтернативных вариантов проведения военных операций или смена курса, несоответствующего сложившимся условиям, носили весьма поверхностный характер. В общем, должен прямо сказать: вопросы, которые ставила перед нами война, мы рассматривали не столь скрупулезно и глубоко, как делалось это,   к примеру, во время кубинского «ракетного» кризиса, когда Административная комиссия при президенте не оставила без внимания ни один из аспектов возникшей проблемы», (Роберт С. Макнамара. Вглядываясь в прошлое. Трагедия и уроки Вьетнама. Москва, Ладомир, 2004. Глава 11. Уроки Вьетнама, стр.338).

Разберем последовательно выводы Макнамары применительно к сегодняшней ситуации на Украине:

1 «Мы до сих пор неверно оцениваем геополитические намерения наших противников» — как это правильно, но как-то зловеще звучит сегодня.

2 «Мы считали, что они стремятся и полны решимости бороться за свободу и демократию. И совершенно неверно судили о расстановке политических сил в этой стране» — тоже совершенно верно и очень актуально.

3 «Мы недооценивали национализм как силу, побуждавшую наших противников … сражаться и умирать за свои убеждения и ценности. Мы и теперь продолжаем совершать ту же ошибку в разных регионах мира» — справедливо и правильно. Американцы, втягиваясь в авантюры в различных частях света, говорят, что они действуют исключительно по идеологическим мотивам, типа остановить движение коммунизма и защитить демократию. Поначалу, действительно, их противники — коммунисты и люди других идеологических направлений, не совместимых с сегодняшним американизмом. Но по мере повышения ожесточенности борьбы идеология отходит на второй план. Участники войн с обеих сторон со временем начинают говорить о своих противниках в терминах, примерно, «эти обезьяны – пиндосы и америкосы», то есть все более и более проявлять откровенный национализм, явление, с которым совершенно невозможно бороться, тем более победить его носителей.

4 «Наши неверные суждения относительно понятия «свой-чужой» отражали наше глубокое невежество и незнание истории, культуры и политики проживающего в этом регионе народа и личных качеств и привычек его лидеров. …специалистов такого уровня … мы не имели, и, как следствие этого, нам не с кем было проконсультироваться при подготовке проектов решений …» — глубокое невежество продолжает иметь место, Специалисты высокого уровня имеются, но их не хочется и невыгодно слушать. Выгоднее закрывать глаза и демонстрировать мускулы, чтобы не попасть под импичмент (о чем беспокоился, например, Кеннеди после провала на Кубе) или не провалиться на выборах.

5 «Мы не осознавали, да и до сих пор не осознаем, сколь ограниченные возможности современных высокотехнологичных видов оружия и прочего военного снаряжения и сколь несовершенны наши доктрины применительно к национальным движениям с их нетрадиционными формами борьбы и высокой степенью мотивации действий народа» — подходит один к одному к ситуации на Украине.

6 «Мы не смогли организовать подробное, с развернутыми и аргументированными доводами «за» и «против», и откровенное обсуждение Конгрессом и всем американским народом вопроса о нашем … участии …» — полностью подходит к сегодняшней ситуации с оговорками, что решения и сейчас принимаются узкой группой людей.  Американцы, в целом, мало интересуются вопросами, связанными с Украиной, если не считать наших бывших соотечественников, вовлеченных в данный вопрос существенно выше меры, необходимой для их нормального существования. Однако Барак Обама сказал в Вест-Пойте 28 мая с.г.: «Соединенные Штаты будут использовать военную силу в одностороннем порядке, если это необходимо, когда наши основные интересы требуют этого: когда наши люди находятся под угрозой, когда наши средства к существованию находятся под угрозой, когда безопасность наших союзников в опасности…Международное мнение имеет значение, но Америка никогда не должна просить разрешения, чтобы защитить наших людей, нашу родину или наш образ жизни».

7 «…мы не сумели воспользоваться общенациональной поддержкой и сохранить ее — отчасти потому, что не рассказали своим согражданам откровенно и без всяких там недомолвок, что же происходит …. Подлинная сила любого государства заключается не в его военном потенциале, а, скорее, в единстве нации…» — совершенно верно. Мне кажется, что американцы, простые природные американцы, не Бывшие Советские Человеки (БСЧ), нас поддерживают. Доказательство этому – ажиотаж, который случился недавно при гастролях Большого театра в Нью-Йорке. Люди стояли ночами, приезжали издалека, готовы были сидеть даже на галерке, откуда плохо видно. В тоже время Барак Обама утверждает: «Я верю в американскую исключительность всеми фибрами своей души».

8 «Мы не поняли, что ни наш народ, ни наши лидеры отнюдь не всезнающи. … У нас нет божественного права пересоздавать каждое государство по нашему образцу или выбору» — браво, наконец, сказана истина! А между тем Барак Обама в выступлении в Вест-Пойнте 28 мая с.г. сказал: «Соединенные Штаты остаются единственной  незаменимой нацией. Это было верно для прошлого века, и это будет верно для будущего века». А также в другом месте выступления: «Все это подводит меня к последнему элементу американского лидерства: нашей готовности действовать от имени человеческого достоинства».

9 «Мы пренебрегли исключительно важным принципом, заключающимся в том, что при отсутствии прямой угрозы нашей безопасности США должны осуществлять в других странах военные акции только совместно с многонациональными силами, полностью, а не символически, поддержанными мировым сообществом» — тоже правильно. США должны перестать выкручивать руки своим союзникам по НАТО. Евросоюз совершенно не заинтересован ни в своих экономических санкциях в отношении России, ни в ответных санкциях России, так как продает нам, например, до четверти своей сельхозпродукции. Без нашего рынка европейским фермерам некуда продавать  свои фрукты и овощи, разве что отдавать бесплатно.

10 «Мы не сумели понять, что в международной жизни, как и в других сферах деятельности, могут быть проблемы, для которых не существует немедленных решений» — верно. Об этом говорил Барак Обама в Вест-Пойнте 28 мая с.г.: «После Второй мировой войны некоторые из наших дорогостоящих ошибок произошли не из-за нашей несдержанности, а из-за нашей готовности бросаться в военные авантюры, не думая о последствиях, без выстраивания международной поддержки и легитимности нашей акции, без требуемых советов с американским народом о возможных жертвах».

11 «Многие из этих ошибок объясняются нашим неумением обеспечить высокую эффективность усилий, предпринимавшихся высшими эшелонами власти, которым пришлось столкнуться с крайне запутанным и исключительно сложным комплексом различных проблем военного и политического характера. Взять хотя бы факт, что достижение наших целей было сопряжено с немалым риском и огромными потерями, включая и человеческие жизни. … Проблема… сосуществовала с широким спектром внутренних и международных вопросов, которые тоже надо было решать. В результате у нас просто не было возможности всесторонне и обстоятельно анализировать и обсуждать многое из того, что напрямую касалось наших действий … Поэтому наши представления о таких, в частности, вещах, как преследуемые нами цели, степень риска, цена альтернативных вариантов … носили весьма поверхностный характер…» — верно. Сумбурность решений США видна как в выступлениях президента США, так и, например, ставших анекдотичными, выступлениях официального представителя Госдепа, знания которой по географии уступают знаниям моей внучки-семикласницы.

Я пишу эти слова, когда слышу плохие новости с Украины. Донецк окружен и, возможно, что он падет. Далее – очередь за Луганском. Он тоже может пасть.  И тогда мы снова должны будем повторить слова Макнамары: « … вели себя как военные преступники, но получается, когда вы проигрываете — вы военный преступник, а когда побеждаете, то вы чисты».

Дениза Левертов. Какими они были

1) Жители Вьетнама — использовали

фонари из камня?
2) Были у них церемонии
в честь раскрытия бутонов?
3) Были они склонны к тихому смеху?
4) Использовали кость (в том числе слоновую),
серебро и нефрит для украшений?
5) Была ли у них эпическая поэзия?
6) Отличали они речь от пения?

**************************************

1) Сэр, их маленькие сердца обратились в камень.
Не осталось свидетельств — каменные ли фонари
освещали в садах их приятные занятия.
2) Возможно, они собирались, чтобы восхититься
цветением, но после того, как убили детей,
не стало бутонов.
3) Сэр, смех отзывается болью на сожженных губах.
4) Возможно, миллион снов назад. Украшенья —
для радости. Все кости обуглились.
5) Никто не помнит. Большинство
было крестьянами, их жизнь-
в бамбуке и рисе.
Когда мирные облака отражались в полях риса
и буйвол уверенно ступал по террасам,
может быть, отцы и рассказывали детям предания.
Когда бомбы разбили зеркала полей,
времени хватило только на крик.
6) Остался лишь отзвук
речи, похожей на щебет.
Говорят, их пение напоминало
полет мотыльков в лунном свете.
Но так ли это? Пение — смолкло.

Перевод Александра Гитовича