Автор: Как-то незаметно проскочила одна дата, которую все же стоит отметить: 20 июля исполнилось 70 лет со дня знаменитого (и последнего из 42-х) покушения на Гитлера. Вот что я писал об этом в статье «Одинокие герои»:
После путча 20 июля Гитлер еще девять месяцев был у власти. За эти время погибло вдвое больше людей, чем за пять военных лет до покушения. Если бы заговор Штауффенберга и его товарищей был удачным, история Второй мировой войны была бы другой.
Даже под пытками никто из заговорщиков не раскаялся, все они действовали сознательно и убежденно. В предсмертной записке генерал-полковник Бек написал: «Долг мужчин, которые действительно любят отечество, отдать ему все свои силы. Даже если нам не удалось добиться цели, мы можем сказать, что долг выполнили».
Примерно то же поведал генерал Фридрих Ольбрихт своему приемному сыну накануне путча: «Не знаю, как потомки будут оценивать наш поступок, но знаю точно, что мы все действовали не ради своих личных интересов. В критической ситуации мы старались сделать все возможное, чтобы уберечь Германию от поражения».
Но в глазах многих немцев путчисты 20 июля даже после войны долгое время считались предателями, что и предвидел Штауффенберг.
![Stauffenberg[1]](http://blogs.7iskusstv.com/wp-content/uploads/2014/08/Stauffenberg1.jpg)
Граф Штауффенберг и его окружение не были последовательными сторонниками демократии и свободы. В отличие от коммунистической оппозиции, старавшейся завоевать на свою сторону народные массы, оппозиционные офицеры верили, что Германия должна остаться авторитарным государством. Штауффенберг не признавал левых партий, был за сохранение Народного рабочего фронта вместо профсоюзов. По многим пунктам программа заговорщиков была близкой к нацистской. В новое правительство должны были войти отдельные гитлеровские министры, например, Альберт Шпеер. Некоторые оппозиционеры даже предлагали заменить Гитлера Герингом или Гиммлером.
Политические взгляды офицерской элиты часто были удивительно наивны. Штауффенберг долгое время считал, что вермахт должен сначала выиграть войну и только потом обратить свое оружие против Гитлера. То, что это означало бы полное исчезновение европейского еврейства, графа особенно не волновало. Только когда в конце 1943 года стало ясно, что война для немцев проиграна, он приступил к активным действиям.
Показательно отношение консервативной оппозиции к евреям. Отвергая геноцид, многие считали еврейский народ принадлежащим к другой расе и предлагали, как и нацисты, очистить Германию от евреев. Правда, в отличие от гитлеровского «окончательного решения еврейского вопроса» они предполагали сделать всех евреев гражданами нового государства. Рассматривались различные варианты: от Канады до Латинской Америки. Гёрделер предлагал Палестину. Немецкие евреи получили бы статус иностранцев, как французы или англичане. Дети от смешанных браков тоже считались бы в Германии иностранцами.
Нерешительность и пассивность многих сообщников Штауффенберга объяснялась близостью их взглядов к позиции нацистов, отсутствием ясного понимания, в какую бездну вверг Гитлер Германию и весь мир. Эта нерешительность и привела в конечном итоге заговор 20 июля к поражению.
После того, как 8 сентября 44-го состоялся «народный суд» над Гёрделером, он начал в тюрьме писать «Меморандум приговоренного к смерти», своеобразное политическое завещание лидера консервативной оппозиции. Только в конце жизни бывший лейпцигский обер-бургомистр осознал иллюзорность своих политических построений. Он впервые заговорил о «скотском убийстве миллиона евреев» и о трусости немецкого общества, не желавшего верить в происходящее. В тюремной камере накануне казни Карл Гёрделер написал слова, на которые мало кто из немцев мог тогда осмелиться: «Вероятно, Господь карает весь немецкий народ, даже невинных детей, за то, что мы позволили уничтожать евреев, не пошевелив пальцем в их защиту».
Участники антигитлеровской оппозиции не были ни идеальными героями, ни святыми. Они часто были в плену господствующих предрассудков, не верили в демократию. Но они восстали против зла в то время, когда большинство их соотечественников поддерживали преступный режим или бездействовали. Восстание провалилось, а самих заговорщиков ждала жуткая казнь. Свой Меморандум Гёрделер закончил так: «Я прошу мир принять нашу мученическую судьбу как жертву за немецкий народ».
http://berkovich-zametki.com/AStarina/Nomer16/Attentate2.htm
http://berkovich-zametki.com/AStarina/Nomer15/Attentate1.htm
“…большинство их соотечественников поддерживали преступный режим или бездействовали” – это положение, подчёркнутое Автором.
Это самое главное: не все из нас были свидетелями формирования сталинизма — наиболее пожилые из нас уже застали его хорошо развитым, но мы сейчас с любопытством наблюдаем радостный прием русскими путинизма, даже в условиях относительной свободы слова в России. И готовность закрыть глаза на преступления, правда, не такого масштаба, как у Гитлера или Сталина.
«…большинство их соотечественников поддерживали преступный режим или бездействовали» — это положение, подчёркнутое Автором, относится практически ко всем режимам подобного типа, порой даже кажется, что чем менее демократичен режим, тем более широкой поддержкой он пользуется. По прошествии времени народ «прозревает», но всегда находит оправдание: нам говорили, нас учили, мы не знали и не видели… Всё это многократно описано.
Всякий ли правитель способен выиграть «борьбу за умы», о чём сказал здесь г-н Левертов? Насколько важно здесь «качество» умов? Во всякой ли стране можно довести «качество» до нужного состояния?
«Высокая болезнь» Пастернака: «Он управлял теченьем мысли и только потому страной» — теченьем-то управлял, но ведь и мысли были соответствующие, надо было просто подправить русло… Возможен ли возврат «мысли», насколько она искоренена, а насколько вернулась в подсознание и пребывает там в анабиозе…
«Он впервые заговорил о «скотском убийстве миллиона евреев» и о трусости немецкого общества, не желавшего верить в происходящее. В тюремной камере накануне казни Карл Гёрделер написал слова, на которые мало кто из немцев мог тогда осмелиться: «Вероятно, Господь карает весь немецкий народ, даже невинных детей, за то, что мы позволили уничтожать евреев, не пошевелив пальцем в их защиту».»
——————————————————————
В книге «Война, которую выиграл Гитлер» (не помню автора) я прочитал мысль о том, что Гитлер выиграл борьбу за умы немцев, и только это помогло ему развязать эту чудовищную войну.
Участники антигитлеровской оппозиции не были ни идеальными героями, ни святыми. Они часто были в плену господствующих предрассудков, не верили в демократию. Но они восстали против зла в то время, когда большинство их соотечественников поддерживали преступный режим или бездействовали.