К вопросу об антисемитизме

Хочу предложить уважаемым читателям обратиться ещё раз  к обсуждению «старой, но вечно юной» темы — антисемитизма. Вернувшись из поездки в Россию, младший брат нашего примьер-министра, художник, объявил в интервью: «Антисемитизм был всегда и всегда будет». Подозреваю, что он-таки прав, но хочу сделать несколько замечаний.

Во-первых, крупнейшие народы нашего времени, Индия и Китай, в антисемитизме пока замешаны не были, обходятся без него уже не одно тысячелетие.

Второе. Рассмотрение последних страниц новейшей истории Европы наводит на мыль: чем дальше друг от друга находятся страны, тем меньше у них вражды друг к другу. Скажем, Скандинавские страны, Дания и Норвения веками только и заниамались истреблением друг друга. И страны бывшей Югославии, как только с них был снят ошейник Тито, тут же ринулись друг на друга. То же самое являют миру братские славянские народы, Украина и Россия. И  так повсеместно. Кажется загадкой, почему во Вьетнаме нет никакой враждебности к Америке, зато пылает ненависть  к соседу, Китаю. Похоже, что долгая историческая жизнь по соседству ничего доброго не рождает. Благополучно отодвинуться друг от друга смогли пока только Чехия и Словакия.

В национальным чертам еврейского характера нужно отнести и навязчивое желание любви и дружбы, — то, что Брехт называл «болезненным стремлением к хорошей репутации» — и тяга к мазахизму.

На что я, не перестаю надеяться и в чём вижу тёплые приметы, – это наша прекрасная Родина, наш Израиль. Живя здесь уже 35 лет, я каждый день получаю подпитку своего оптимизма.

С уважением   Давид Малкин.   11.06..2014

И в заключение хочу опубликовать привезённый когда-то из Ленинграда опус о великом Шауле, короле-воине, короле герое.

1. БОЖЕСТВЕННАЯ   ИГРА   КОРОЛЕЙ

    Как писатель,очарованный раз и навсегда древней историей моего народа, я убеждён, что самым великим и самым неоценённым еврейским заступником был первый король Шаул бен-Киш (в русской традиции – царь Саул). Наша память в долгу перед этим героем.

Лет сорок назад, собирая материалы по древнееврейской истории в ленинградской Публичной библиотеке, я был совершенно захвачен библейским образом первого древнеевреского короля Шаула бен-Киша. Параллельно с работой над его романом-биографией, я размышлял над характером еврейского народа по отбору исторической памяти поколений: почему евреи чтут и помнят Иосефа, Давида, царя Соломона, а о Шауле, если и знают, то как-то сальерически: а, это который преследовал Давида.

Как же так! Советский еврей в тёмном кинозале, рассматривая титры, толкал под бок жену: «Лейтенант Рабинович! Наш!» А тут и »от сохи», и бескорыстен (король без дворца!), и бесстрашный воин – могучий красивый человек. Он был воистину заступником народа и пал вместе с сыновьями и всей своей дружиной в битве против огромной армии закованных в железо оккупантов-плиштим…В конце-концов, просто первый еврейский король! И «не помню».

Если я делился своим недоумением с друзьями, то получал такие объяснения: «Евреи интересуются только чужой историей» Отношение к Шаулу – это как отношение многих евреев к самому Израилю: провинциально-высокодержавное – чай не Валуа, не потомок Батыя, а какой-то восточный царёк…

Между тем, король Шаул – одна из благороднейших фигур в мировой истории!

О каком же страшном грехе Шаула поведал нам Первоисточник – книга «Пророки» ТАНАХ-а?

О враждебности к прекрасному Давиду. Этого уже три тысячилетия не может простить Шаулу даже собственный народ, хотя Шаул был единственным  королём в еврейской истории, при котором северные племена не поднимали меч на южные – их солдаты объединялись в единое ополчение для похода на обнаглевших кочевников для защиты заиорданских селений Гада, Реувена и Менаше.

Но все запомнили одно: на Шаула находил Злой Дух, и он пытался убить златокудрого пастушка Давида.

Казалось бы странно: будь это страдающий от иудейского хамсина прокуратор Понтий Пилат – ещё можно было бы поверить. Но Шаул! Ведь он-то вырос не на вилле в Перуджии, а в Гиве под Иерусалимом. Все его предки жили в Эрец Исраэль, пахали Святую Землю, пасли на  ней  овец, разводили ослов.

Десятки раз я начинал и бросал жизнеописание Шаула. Приходили друзья, острили: «Тебе это покажется странным, но дети во дворе играют не в Шаула и Давида, а в Василия Ивановича.

В зале римбрандтовских гравюр в Эрмитаже я стоял перед той, где Давид,- прыщавый, с редкой бородкой и впалыми щеками и затуманенным взором играет для короля на арфе, а тот, растроганный, утирает слёзы (почему-то занавеской). Так художник прочитал «Пророков»: «И было: на другой день злой дух напал на Шаула, и он неистовствовал в доме, а Давид играл рукою своей, как каждый день. А в руке у Шаула было копьё. И бросил Шаул копьё, и сказал: «Приколю я Давида к стене!» Но Давид дважды увернулся от него…». Рембрандт предупреждает: сейчас найдёт!

Я вглядывался в гравюру под стеклом и ждал: вот Шаул сорвётся, швырнёт в Сладкоголосого копьё, Давид увернётся, продолжит «играть рукою своею», Шаул ещё раз швырнёт копьё, Давид опять увернётся…И вдруг Шаул у меня за спиной произнёс:

— Разве может воин промахнуться? В упор! Дважды!

В тот день приоткрылась для меня Божественная игра двух Помазанников Божьих – Давида и Шаула. Он не хотел убивать Давида!

С такой догадкой я переехал в трамвае Неву к себе на Петроградскую, раскрыл «Пророков» и убедился: точно! Давид бежал из дома Шаула через много дней после эпизода с бросанием копий. Значит, никакого «злого духа» он не боялся.

Итак, я уже больше не спрашивал, почему король, если уж он так ненавидел Давида, не приказал его убить ещё в том же году, когда они вместе жили в королевском доме. Мне стала понятна необычность их обращений друг к другу при встречах уже после побега Давида, когда того преследовала королевская армия в Иудейской пустыне. Я не мучался больше от непонятности: почему так по-доброму поговорив друг с другом, они опять расстаются,и …снова начинается погоня.

…И спросил Шаул: Твой ли это голос, сын мой Давид?   И громко заплакал Шаул, и сказал Давиду: «Ты справедливее  меня».   И пошёл Шаул в дом сиой, а Давид и люди егоподнялись в своё укрепление».

Если эти противоречия так мешали мне, современному читатеплю ТАНАХа, то догадываюсь, как отравляли они  жизнь окружавшим Шаула и Давида, любившим их. Враги или не враги? Объяснение их странных  отношений «злым духом» ещё как-то смягчало неясность. Так оно и попало в летопись. Но сами эти двое знали, что они Божьи Помазанники, и уж никак не ненависть руководила ими в той Божественной игре.

Вот Давид один на  один встречает в тёмной пещере у Овечьего колодца преследующего его Шаула и даже не пытается убить безоружного врага. Следующий ход – короля. Окружив ватагу и поставив  Давида и его людей в совершенно безнадёжное положение, он внезапно поднимает армию и всю до последнего солдата уводит её прочь из Иудейской пустыни.

— Но почему?!- рычит командующий Авнер бен-Нер.

Шаул мямлит что-то невнятное про донесения с севера о вторжение отряда плиштим. Но налётов с побережья на Эрец Исраэль бывало в те годы по несколько в месяц. Вторгшихся плиштим могла бы с лёгкостью отбросить армия принца Ионатана из своего лагеря в Гиват-Шауле.   Но король приказал трубить отступление.

врга, который преследует их ватагу по Иудейской пустыне, он зажимает в кулаке дротик, и, указывая Давиду на крепко спящего короля, шепчет:» я приколю его к земле и не повторю удара!»

Но ответил Давид:»Лишь Господь поразит его или придёт его день, и он умрёт. Или пойдёт на войну и погибнет. А мне не дай, Господи, поднять руку мою на Помазанника Господня!»

Ответный ход Шаула. Доносчик из пустыни Зиф сообщает ему, в каких пещерах укрылась ватага Давида: приди и захвати. Но король тянет время, позволяет «врагу»  уйти за кольцо окружения. Божественная игра!

Ключ к её пониманию я нашёл у рава Иосефа Дова Соловейчика в его статье «Очищение»:    «Очищение возникает из пародоксального движения в двух противоположных направлениях:дерзкий рывок вперёд и смиренное отступление назад. Экзамен на героизм требет сочитать в себе полярные противоположности. Человек лишь затем стремится вперёд, чтобы после снова отойти назад. Тора требует от человека, чтобы он дерзко стремился к подвигу, не упустил момента подвига, но стобы в последнее мгновение, когда до победы подать рукой, он остановился, обернулся и отступил. В самые вдохновляющие минуты торжества и достижения своих целей обязан человек поступиться хмелем победы и совладать с собой. Так поступил  Яаков. Он не довершил свою победу, вместо этого он отпустил поверженного соперника.Освободив потерпевшего поражение врага, Яаков одержал победу над собой. Он отступил с рубежа, который завоевал благодаря мужеству и дерзости духа. Он отказался от завоёванного, отпрянул назад».

Не было ничего, кроме Божественной игры королей, но «злой дух» на Шауле неискореним,как сумасшествие на Чаадаеве – клевета, которую не смог смыть с  философа даже пришедшая к власти в его стране диктатура пролетариата.

Тех, кого я не убедил своей версией отношений между двумя Помазанниками Божьими – отношений,названных мною Божественной игрой королей,- приглашаю прочитать сцену изаещения Давида о трагедии на склонах горы Гильбоа – её описанием открывается  II Книга Шмуэля в каноне «Пророки».

К Давиду прибывает вестник, приносит знаки королевской власти и рассказывает, как он, видивший сражение иврим и плиштим из кустов, в сумерках пробрался на поле боя, отыскал среди павших иврим тело гиганта короля (смертельно раненый Шаул бросился на свой меч, чтобы не попасть живым в руки врага) и вдруг с ужасом обнаружил: живой ! Едва шевеля губами, Шаул просил добить его, и вестник «встал над ним и добил его, ибо знал, что он не будет жить после того, как пал на меч свой. И взял я венец, бывший на голове его, и –запястье, бывшее на руке его, и принёс сюда,к господину моему…» (Шмуэль 2,1-10). Вестник рассудил, как человек, придерживавшийся общепринятой во дни Давида и Шаула и незыблемой поныне версии о вражде этих двоих: я первый извещу Давида о гибели его врага и получу награду, а может, и покровительство будущего короля иврим. Но он ошибся. Давид приказывает убить вестника, поднявшего руку на Помазанника Божьего. После этого он объявляет траур в народе и оплакиват гтбель короля, принца Ионатана – любимого друга, и других воинов-иврим, на склонах Гильбоа. Сложеная Давидом элегия стала народной молитвой, этот плач ежегодно поёт главный кантор Армии обороны Израиля в День незваисимости государства на церемонии Памяти павших бойцов:

Олень Израиля!

    Убита твоя краса.

    Трупы покрыли гору –

    пали герои…

*

    Но может, я не прав? Какой народ забывает своего первого короля!

В канун Судного дня евреи среди прочих молитв непременно читают «Ма шеана?» — «Кто отвечал?»:

«Кто отвечал Аврааму, праотцу нашему, на горе Мориа – тот да ответит нам!

Кто отвечал Ицхаку, сыну его, связанному на жертвеннике, —  тот да ответит нам1

Кто отвечал Яакову в Вифлееме – тот да ответит нам!…

В этом обращении к Богу евреи поминают всех скоих великих предков.

Кто отвечал Иошуа в Гилгале, тот да ответит нам!

Кто отвечал Шмуэлю в Мицпе — тот да ответит нам!…

Ну, о ком теперь?

Кто отвечал Давиду и Шломо, сыну его в Иерушалаиме,- продолжает молитва,- тот да ответит нам!…

   И так далее. Нету Шаула. Не-ту!!! Пропущен первый король Дома Исраилева! Три тысячи лет его так пропускают!

Не будем спешить с обвинением народа в неблагодарности. Закроем молитвенник и откроем Агаду. «Почему столь непродолжительным было царствование Дома Шаула? Потому что оно было совершенно безупречно. Ибо, как говорил рабби Иоханан со слов рабби Шимона бен-Иосадока, народ любит, чтобы за человеком, который получает власть над ним, волочился несовсем чистый хвост, дабы, когда такой человек зазнаваться начнёт, можно было бы и сказать ему:»: Обернись-ка назад («Иона»,22)

Слышите здесь ноту вины? У народной памяти краснеют щёки. Но так уж складывалась наша история.

«Агада» и молитвенники создавались в изгнании. Может здесь и ключ к избирательности народной памяти?  Не нужен был евреям в галуте Шаул – король-воин, которого можно представить в любых обстоятельствах, но только на своей земле.

Но ведь галут позади. Не правда ли?