Убитый в Освенциме. Перевод Игоря Файвушовича

Убитый в Освенциме

http://www.aish.com/ho/p/Murdered_at_Auschwitz.html

Бенджамин Брафман

Перевод с английского Игоря Файвушовича

Меня зовут Иехиэль Михаэль Фридман. Я был убит в Освенциме, и вы не забывайте меня.

Я не умер в Освенциме. Я был «убит» в Освенциме.
Никто из вас меня не знает. Никто из людей в этой комнате никогда не встречал меня; даже мой собственный внук, Бен Брафман, которого многие из вас знают, никогда не видел меня. Я уполномочил моего внука, чтобы он говорил за меня, потому что, хотя я и убит, меня не смогли заставить замолчать. Вы должны вспоминать о моей жизни и моём убийстве, не моей смерти, о моём убийстве. Убийстве моей семьи вашей семьи, стольких многих семей …

Это моя реальная история. Грустный, ужасающий рассказ.
У моей истории, как и у многих ваших историй, есть замечательное начало, очень страшная промежуточная, средняя часть, и трагический, ужасный конец, когда «Барух Ашем» — это не реальный конец, потому что, хотя я и часть моей семьи были замучены и убиты, другая часть чудом выжила, и потому, что некоторые выжили, мой внук здесь, чтобы говорить за меня, чтобы рассказать вам «мою» историю, историю своего деда, историю моей жизни и смерти. Историю жизни, которая была жестоко отнята у меня, моей прекрасной жены Малки, моей красивой, милой дочери Симы, у её молодого, красивого мужа, Яакова и их ребёнка, моей внучки, моей «первой» внучки, Хаи Сары, моей маленькой Хаи Сары, которая в два года, была вырвана кричащей из объятий её матери и брошена в печь в Освенциме, как будто это ничего не значит.
Я хочу вам сказать, что моя маленькая Хаяле была-таки очень важна, мы все были значимы.

Хая Сара была единственной внучкой, которую я когда-либо знал, и я любил её так, как только дед может любить внучку, и нацистские убийцы убили её, мою Хаяле и 1,5 млн. других еврейских детей. Они забрали наши nachas нашу жизнь и нашу радость, и надежду. Они забрали наших детей и превратили их в пепел.
Сегодня я обращаюсь к вам как душа с небес, где я и миллионы моих братьев и сестёр сидим на специальном почётном месте, отведённом для нас, для тех, кого вы называете святыми,чьи жизни были отняты лишь потому, что мы евреи, жестоко умерщвлены менее 70 лет назад, когда вся страна стала управляться дикарями, в то время как цивилизованный мир стоял рядом и своим молчанием как бы говорил: «Хорошо, разбейте голову двухлетнего ребёнка и после этого, когда она будет ещё жива, бросьте её, кричащую в ужасе, в печь». И так же они одобрили газ и кремацию убийства её родителей, бабушки и дедушки».

Это сотворила цивилизованная, культурная нация, а цивилизованный мир наблюдал, что происходит, и не сделал ничего, чтобы остановить наше уничтожение.

Мир слышал наши крики, но ничего не предпринял, мир ощущал запах наш горящей плоти, но отвернулся мир слышал крики моей Хаяле, обращённые к своей матери и не сделал ничего, потому что Хаяле — еврейский ребёнок, а в то время осуществлялось систематическое убийство еврейских детей, эффективно и организованно проводимое этими чудовищами в казённых мундирахвсё в порядке… В самом деле, это было одобрено, сопровождалось аплодисментами. Убийцы были удостоены медалей, им аплодировали как героям за убийство наших детей за убийство моей внучки.

Дым и газ

Как это с нами случилось? Когда наш мир превратился в такой ожесточённый и мрачный?

Я помню нашу жизнь до Освенцима, хорошую, тихую, благочестивую жизнь, окружающую мою семью, мою жену Малку, наших дочерей Симу, Рохеле, Хенчу, Хинду, моего славного маленького мальчика Меира, мужа Симы, Яакова и их ребёнка, мою маленькую Хаяле.

Мы жили в маленьком городке Kiviash в Чехословакии, в непосредственной близости от границы с Венгрией. Я был образованным человеком, учителем иврита. У нас была хорошая семья Мы были бедными, но уважаемыми людьми. Мы были честными, добрыми, милыми людьми, которые жили среди других уважаемых, тихих, прекрасных семей. У нас не было врагов.

Я даже никогда не повышал свой голос в гневе, пока не наступил тот день в Освенциме, когда они убили мою внучку, тогда мир не слушал меня и не услышал, когда они так расстарались, чтобы уничтожить мою семью. Я кричал так громко, я плакал так сильно и долго, но это убийство продолжалось. Дым и газ отполыхали, а я и теперь всё ещё в гневе. Сейчас я поднимаю свой голос снова не для того, чтобы жаловаться, а для того, чтобы вы помнили так, чтобы вы смогли проснуться, ибо то, что произошло с моей семьей, может случиться снова, и это происходит снова!

Сегодня, через 70 лет, монстры снова угрожают и убивают еврейские семьи, убивают наших прекрасных детей: в 2011 году в Израиле, в селении Итамар была вырезана семья Фогель, и снова, красивые, маленькие, невинные дети были убиты с бессмысленной жестокостью, потому что они евреи.
Уди и Рут Фогель убили, потому что они были евреями! Их детей, Йоава 11 лет, Эльада 4 лет и Адас, в возрасте 3 месяца убили! Им перерезали горло, когда они спали в своих кроватях.

Так что я должен рассказать вам о моём собственном убийстве. Мне нужно пережить за вас мой ужас и мои ужасные потери, так чтобы вы поняли и помнили, чтобы вы прочувствовали на себе Шоа то, что мир называет Холокостом. Он должен быть реальным для тех из вас, кто там не был. Это больше, чем просто одно слово Шоа. Вы должны познать этот ужас не только, чтобы опечалиться и расстроиться, но, чтобы стать бдительными.

Если сегодня вечером я вас расстроил, хорошо! Если моя прямота и ужасающее описание жестокого убийства даёт вам сегодня представление о кошмарах, тоже хорошо. Я хочу, чтобы вы боялись и грустили, и гневались, и огорчились, и были осведомлены, но я также хочу, чтобы вы гордились, потому что конец моей собственной истории, хотя и грустный, но это ещё не конец.

Утешьтесь в том, что «они не победили». Нацистские убийцы умертвили меня и миллионы евреев, таких же, как я, но они не победили. Они не уничтожили всю мою семью или всю вашу семью. Убийцы и их армия чудовищ не убили еврейский народ, они не покончили с нами, они лишь сделали нас сильнее.

И сегодня живы

Израиль сегодня силён, моя семья, ваши семьи, сегодня здесь, и мы должны постоянно напоминать миру о наших родителях, бабушках и дедушках, прародителях и детях, которые были уничтожены в газовых печах и кремированы.

Моя семья живёт сегодня, чтобы помочь вам понять степень той ненависти, которая могла позволить той стране сжигать, травить газом и дубасить новорождённых, младенцев и детей ясельного возраста, расстреливать их из пулемётов и бросать в братские могилы или на грузовики, а затем, ещё живых, заталкивать в огромные печи или использовать, когда они в сознании и бодрствуют,для злобных, жестоких медицинских экспериментов.

Очень много детей, маленьких Kinderlach, плачущих по своим мамам и папам, по Бобби и Зейде, может быть, вы их слышите? Их крики такие громкие я всё ещё слышу мою Хаяле, 70 лет спустя. А вы слышите их? Возможно, вы слышите крики членов вашей семьи? Семьи, которых вам никогда не довелось встретить или узнать. Вы способны услышать их крики?

Когда вы лежите в постели в ожидании, чтобы заснуть, трудно услышать. Если вы попытаетесь, вы услышите их в своей голове и сердце.

Прислушайтесь, и вы также услышите крики 12-летней Тамар Фогель, которая, возвращалась к себе домой в поселение Итамар, после «Онег Шаббат» в пятницу вечером («Радость субботы», неформальная суббота или вечер пятницы, сбор евреев в синагоге или частном доме, чтобы выразить радость, присущую празднику субботы – И.Ф.) и обнаружила убитыми своих родителей и трёхмесячную дочку её сестры, Адас, с перерезанным горлом. Вы в состоянии услышать крики Тамар? Вы должны быть способны услышать её даже через океан, она взывает о своей семье, о каждом еврее, чей ребёнок, чья жизнь была жестоко отнята только потому, что они были евреями.

Ужасно тяжело говорить об этом и таком большом горе. Для ума почти невозможно для осмыслить столько страшной информации, почти невозможно заставить кого-то что-то понять, что было так плохо, трудно даже представить себе такое количество убийств, пыток и голода, но вы должны это сделать.
Я помогу вам. Я собираюсь дать наглядную и жестокую информацию, потому что это единственный способ заставить вас получить её, чтобы вы действительно поняли, что это значит, когда мы говорим о Холокосте или Шоа или говорим о 6 миллионах Кдошим (святых).

Я стою в газовой камере голый вместе с сотнями невинных евреев. Моя жена Малка, глаза которой уже помертвели от ужаса, находится рядом, у следующей двери стоит наша дочь Сима. Муж Симы, Яаков, стоит рядом со мной. Мы уже наблюдали как кремировали нашу Хаяле. Мы уже мертвы газ просто убьёт нас снова.

Мы знаем, что мы не в душевой. Мы знаем, что мы в газовой камере. Мы знаем, что мы умрём, и мы все знаем, что не сделали ничего плохого и также знаем, что цивилизованный мир сделал это с нами, что он от нас отказался.
Мы боимся умереть той жестокой, удушающей, сжигающей смертью, которую уготовили нам, но мы ещё больше боимся, что никто никогда не узнает, что мы жили, что никто никогда не узнает, что мы были хорошей семьёй; что у нас были красивые, хорошие дети, и что у нас была красивая внучка. Я так боялся, что никто никогда не узнает, что никто из моей семьи или семьи кого-либо другого не выживет; что «окончательное решение» на самом деле подходит к концу. Позвольте мне рассказать вам кое-что ….

Вы думаете, что знаете о молитве, вы думаете, что знаете о вере, потому что вы религиозны или потому, что вы молитесь каждый день?
Позвольте мне рассказать вам о реальной молитве, о реальной вере в моей газовой камере, когда газ заполнял наши лёгкие, и когда пламя сжигало нашу кожу, мы кричали: «Ани маамин!», («я в Тебя верю»!), мы верили в Тебя, Всевышний.

До нашего последнего вздоха мы кричали: «Шма Исраэль, Хашем Элохейну, Хашем Эхад», и мои последние слова я прокричал с лёгкими, заполненными газом; когда я умирал, так боялся, что вся моя семья скоро будет убита.

Какая мучительная печаль, какой гнев поднялся в моём сердце и бушевал в моей голове – я взмолился к Всевышнему, не чтобы спастись, но для nekama, мести! Как, когда, кто бы мог получить это право даже за нас, тем людям, кто выжил, прочесть по нам Кадиш, зажечь Yahrzeit (мемориальную свечу – И.Ф) после нашей смерти ведь нет могил, нет надгробий, и никто не остался в живых, чтобы оплакать нашу смерть и даже не знает о нашей жизни.

Ну ладно, сегодня вечером лично меня здесь нет. Иехиэль Михаэль Фридман был убит в Освенциме, но в тот день или на следующий день мы были убиты не все, и некоторые из моих и ваших детей выжили, и сегодня наши дети, наши внуки, наши правнуки, и теперь даже наши праправнуки живы. Мы живём в Соединённых Штатах и по всему миру как гордые евреи, и у нас есть Земля Израиля вы слышите это, нацистские убийцы? У нас есть Израиль, страна, построенная выжившими в Катастрофе. Мы обладаем еврейской армией и еврейским государством. Наши люди сильные. У нас есть мощные, красноречивые голоса, требующие, чтобы нас услышали.

Мои дочери, Хенча и Хинда, которых в течение многих лет подвергали пыткам, не умерли, и моя дочь, Рохеле, которая в возрасте 15 лет сбежала в Америку, вышла замуж за Шломо Брафмана, тоже сбежавшего, и они не умерли, и их дети, и мои внуки, и правнук растут как евреи, соблюдающие Шаббат, и сегодня вечером мой внук разговаривает со мной в синагоге вместе с 1000 гордых, сильных евреев, которые пришли, чтобы вспомнить всех нас.

Так что у меня нет моей жизни, но я отомщу. Действительно, мой маленький мальчик, Меир, которого они так старались убить, тоже выжил. Когда его нашли живым в куче трупов в Освенциме, в возрасте 16 лет, он весил 45 фунтов.

Когда его освободили, он отправился в Израиль, где в течение 50 лет прослужил в ЦАХАЛе израильской армии. Еврейский герой, он в течение 50 лет воевал в армии Израиля. Мой сын, мой Кадиш, он тоже не умер в Освенциме. Как я был бы горд, если бы увидел, как он, одетый в униформу израильского солдата, сражается за нашу страну, за еврейскую общину.

Они не победят

Мне очень грустно и горько, что я не дожил, чтобы насладиться миром nachas (счастья), которое было моим, миром nachas и гордости и Yiddishkeit (еврейского образа жизни), благодаря которым я имел право жить и наслаждаться.

Словами не выразить, какую боль мне причинили нацисты, но они не победили.

Дамы и господа, они победят, если вы позабудете или если вы теперь позволите миру отрицать Холокост. Они победят только в том случае, если мы не проливаем истинные слёзы, когда слышим о резне семьи Фогель в селении Итамар.

Они победят, если вы не в состоянии услышать крик моей Хаяле или ощутить тот ужас Тамар Фогель, или её бабушки и дедушки, которые должны были столкнуться с таким диким горем, что вам это трудно себе представить.
Поверьте мне я знаю об убийстве ребёнка и внука, и как это влияет на всё остальное. Как всё остальное навсегда окутано смертью и подавляющей печалью. Семья Фогель никогда не оправится, но они не могут быть забыты.
Здесь мы находимся в прекрасной синагоге, с таким количеством евреев. Хороших евреев. Этосильные, гордые люди, которые не забыли нас, меня, мою семью, ваши семьи родителей, бабушек и дедушек, дядей, тёть, двоюродных братьев, детей, внуковмладенцев, которые были убиты или задушены газом и похоронены заживо.

 Это нормально — оплакивать тех, кого мы потеряли, чьи жизни были потеряны, nachas семьи, которых нас лишили.

Оплакивайте нас. Мы тоже оплакиваем вас, и то, чего вы лишились, семьи, с которыми вы никогда не встречались, миллионы хороших, славных, евреев, которые не живут, студентов, которые никогда не завершили свою учёбу, учёных и художников, музыкантов и педагогов, а также раввинов, которые никогда не получили шанс отличиться, отслужить молебен, научить, вылечить, чтобы жить.

Это нормально — оплакивать детей, которым никогда так и не удалось поиграть, попеть или посмеяться, которые были казнены с такой жестокостью, с такой большой ненавистью, что я не могу описать это словами, так как для горя такого масштаба нет слов. Это настолько ужасно, что этого не может даже представить себе любой приличный человек, это невозможно рационально осмыслить.

Но вы должны это сделать, потому что сегодня люди уже сомневаются, произошёл ли Холокост на самом деле. Мировые лидеры и учёные уже отрицают Холокост; они бросают вызов даже целостности горстки уцелевших, свидетелям случившегося, которые ещё живы и видели этот ужас своими глазами. Даже эти люди, героически выжившие в Холокосте, в настоящее время сомневаются, и я так боюсь, что в ближайшие годы, порочные, антисемитские ревизионисты будут подделывать историю и истину, и мы не можем вы не можете позволить этому случиться никогда…

У меня была внучка, очаровательная, красивая маленькая девочка по имени Хая Сара, и она была убита на моих глазах, и, хотя её нешама, её душа, на небесах со мной, её память должна навсегда превозноситься в ваших сердцах.
Если наша память, действительно, благословенна, а наши neshamos (души), действительно, возносятся, как вы просите Б-га, мы заслужили эту алию и заплатили за неё так дорого, то вы должны помнить о нас.

Вы должны убедиться, что ваши дети и их дети понимают, что произошло с их семьёй, с вашей семьёй, со всеми нашими семьями, или же это случится снова.
Вы думаете, что это не может произойти снова? Почему? Потому что у вас есть хорошая жизнь вы живёте в цивилизованное время? У нас тоже была хорошая жизнь, мы тоже жили в цивилизованное время. Мы были счастливы и благодушны, но мы не были бдительными и попали прямо в Холокост.

Наши соседи, вся страна обыкновенных мужчин и женщин интеллекта, воспитанности и культуры превратились в чудовищных, убийственных животных, которые потеряли человеческий облик и обратили на нас такую жестокость, что её невозможно описать ни сейчас, ни тогда, и когда-нибудь можно было предсказать, но это именно то, что произошло.

Это было даже хуже, чем наихудшая реальная история, которую мог рассказать любой оставшийся в живых, потому что мозг не способен охватить столько горя, не взорвавшись, так что даже те, кто выжил, кто всё это видел, не может в полной мере охватить всё ужасающее испытание, с его страшными подробностями.

Только такая жертва, как я, только тот, кто не выжил, могут вам рассказать, всю, плохую, уродливую, безумную, страшную правду о нашем убийстве, убийстве 6 миллионов.

Вот почему, друзья мои, я выбрал способ поговорить с вами через моего внука с моего места на небе, и, хотя Всевышний не позволяет мне сказать вам, «почему» случились эти ужасные вещи, мне велено обсудить «что» произошло.
Мне велено рассказать вам, «что» произошло ясно и убедительно, так чтобы, надеюсь, некоторые люди в этой комнате никогда не сомневались в Шоа, а вы взяли на себя миссию противостоять любому, кто посмеет отрицать это и заставили их услышать мою историю, вашу историю, печальные, но правдивые истории наших семей, на которых мы слишком часто ссылаемся как на «6 миллионов», но редко, если вообще называем, их имена.

У нас есть имена. У нас отняли наши жизни, но они не могут отнять наши имена.

Меня зовут Иехиэль Михаэль Фридман. Я был убит в Освенциме вместе с моей женой Малкой и моей дочерью Симой, её мужем Яаковом Вайсом и моей внучкой Хаей Сарой.

Вы можете их увидеть? Я их вижу, и я также вижу Тамар Фогель и тела её семьи, которые несут через поселение Итамар для захоронения; не 70 лет назад – а в 2011 году. Люди с отнятыми именами и жизнями, и только потому, что они были евреями.

Меня зовут Иехиэль Михаэль Фридман. Я был убит в Освенциме.Никогда не забывайте меня.

Бенджамин Брафман

Г-н Брафман является директором компании «Brafman & Associates, PC» в Манхэттене, которая специализируется в области уголовного права. Он – член Американской коллегии судебных адвокатов и в 1997 году был отмечен журналом «Нью-Йорк» как «Лучший юрист по уголовным делам Нью-Йорка». Г-н Брафман часто выступает с лекциями и участвует в дискуссиях по вопросам уголовно-правовой защиты. Он живёт на Лонг-Айленде, Нью-Йорк. У них с женой двое детей и несколько внуков. Супруги принимают активное участие в мероприятиях благотворительных организаций.